недурно приступить къ изслѣдованію. Услышавъ это, докторъ Понноннеръ приготовилъ свои инструменты.
Послѣднія слова оратора, повидимому, возбудили въ Алламистакео какія-то сомнѣнія, сущность которыхъ осталась для меня неясной; однако, онъ объявилъ, что удовлетворенъ объясненіями мистера Глиддона, соскочилъ со стола и пожалъ руки всѣмъ присутствовавшимъ.
Когда церемонія представленія была кончена, мы поспѣшили исправить поврежденія, нанесенныя египтянину скальпелемъ. Мы зашили рану на вискѣ, перевязали ногу, и приклеили кусочекъ чернаго пластыря величиною въ 1 квадратный дюймъ къ кончику его носа.
Мы замѣтили, что графъ (таковъ былъ, кажется, титулъ Алламистакео) слегка вздрагиваетъ — безъ сомнѣнія, отъ холода. Докторъ Понноннеръ тотчасъ отправился въ платяной шкафъ и притащилъ черный сюртукъ — образцовое издѣліе Дженингса — клѣтчатые небесно-голубого цвѣта брюки со штрипками, chemise тонкаго полотна, глазетовый жилетъ, бѣлое пальто, трость съ кривой ручкой, сапоги патентованной кожи, соломеннаго цвѣта лайковыя перчатки, лорнетъ, пару бакенбардъ и галстухъ. Вслѣдствіе разницы въ ростѣ между графомъ и докторомъ (первый былъ вдвое выше второго) надѣть эти вещи на египтянина оказалось нѣсколько затруднительнымъ; но когда туалетъ его былъ оконченъ, онъ могъ назваться одѣтымъ. Затѣмъ мистеръ Глиддонъ взялъ его подъ руку и усадилъ въ покойномъ креслѣ передъ каминомъ, а докторъ позвонилъ и велѣлъ подать сигаръ и вина.
Вскорѣ бесѣда приняла самый оживленный характеръ. Разумѣется, присутствующіе выразили удивленіе, что Алламистакео до сихъ поръ остался живъ, находя этотъ фактъ не совсѣмъ обыкновеннымъ.
— Мнѣ кажется, — замѣтилъ мистеръ Букингамъ, — вамъ давно слѣдовало умереть.
— Съ какой стати? — съ удивленіемъ отвѣтилъ графъ, — мнѣ всего семьсотъ лѣтъ! Мой отецъ прожилъ тысячу и былъ еще хоть куда наканунѣ смерти.
Тутъ послѣдовали разспросы и вычисленія, изъ которыхъ выяснилось, что мы имѣли совершенно невѣрное представленіе о муміи. Прошло пять тысячъ пятьдесятъ лѣтъ и нѣсколько мѣсяцевъ съ того момента, какъ она была положена въ катакомбахъ Элейтіаса.
— Я вѣдь собственно имѣлъ въ виду, — возразилъ мистеръ Букингамъ, — не вашъ возрастъ въ моментъ погребенія (я согласенъ, что вы еще молодой человѣкъ), а громадный періодъ времени, проведенный вами, по вашимъ же словамъ, въ асфальтѣ.
