окнамъ и дверямъ, сильные и крѣпкіе люди падали въ обморокъ отъ ужаса.
Но едва замолкъ первый неудержимый крикъ ужаса, всѣ глаза обратились на мистера Гудфелло. Если я проживу тысячу лѣтъ, то все-таки не забуду болѣе чѣмъ смертной агоніи, отразившейся на его посинѣвшемъ лицѣ, такъ недавно еще багровомъ отъ вина и веселья. Нѣсколько минутъ онъ сидѣлъ окаменѣвъ, подобно мраморной статуѣ, съ стеклянными безсмысленными глазами, которые точно обратились внутрь, поглощенные созерцаніемъ его же презрѣнной, преступной души. Внезапно они блеснули, какъ бы возвращаясь къ внѣшнему міру, онъ вскочилъ, упалъ ничкомъ на столъ, прикасаясь головой и плечами къ тѣлу и торопливо, страстно разсказалъ во всѣхъ подробностяхъ исторію гнуснаго преступленія, за которое мистеръ Пеннифитеръ былъ приговоренъ къ смерти.
Вотъ сущность его признанія: — Онъ слѣдовалъ за своей жертвой до пруда; здѣсь выстрѣлилъ въ лошадь, а всадника уложилъ прикладомъ; овладѣлъ его бумажникомъ; и считая лошадь мертвой, съ большимъ трудомъ перетащилъ ее въ прудъ. Тѣло мистера Шоттльуорти онъ отвезъ на своей лошади подальше отъ пруда и запряталъ въ лѣсу.
Жилетъ, ножъ, бумажникъ, пулю онъ самъ подбросилъ куда нужно, съ цѣлью отмстить мистеру Пеннифитеру. Онъ же подстроилъ находку испачканнаго шейнаго платка и рубашки.
Къ концу этого ужаснаго разсказа голосъ злодѣя сталъ звучать глухо и неясно. Высказавъ все, онъ всталъ, пошатнулся и упалъ — мертвый.
Способъ, которымъ было исторгнуто это весьма своевременное признаніе, былъ крайне простъ. Чрезмѣрное чистосердечіе мистера Гудфелло не нравилось мнѣ и съ самаго начала казалось подозрительнымъ. Я былъ свидѣтелемъ оскорбленія, нанесеннаго ему мистеромъ Пеннифитеромъ, и выраженіе адской злобы, мелькнувшее на его лицѣ, правда, лишь на мгновеніе, убѣдило меня, что онъ исполнитъ свою угрозу, если только представится случай. Такимъ образомъ, я смотрѣлъ на эволюціи «стараго Чарли» совершенно иными глазами, чѣмъ добрые граждане Рэттльборо. Я сразу замѣтилъ, что всѣ улики противъ мистера Пеннифитера явились благодаря ему. Но окончательно раскрыла мнѣ глаза пуля, найденная мистеромъ Гудфелло при вскрытіи трупа лошади. Я не забылъ, хотя всѣ остальные забыли, что рана была сквозная, что на тѣлѣ лошади было отверстіе, куда вошла дуля, и другое, откуда она вышла. И если она тѣмъ не менѣе была найдена въ тѣлѣ, то, очевидно, была и положена туда тѣмъ же лицомъ, которое
