подозрительныя обстоятельства, явившіяся такой серьезной уликой противъ мистера Пеннифитера; но теперь эти обстоятельства слишкомъ убѣдительны, слишкомъ безапелляціонны; такъ что онъ не станетъ медлить долѣе, а разскажетъ все, что ему извѣстно, хотя сердце его (мистера Гудфелло) готово разорваться. Затѣмъ онъ сообщилъ, что вечеромъ, наканунѣ отъѣзда мистера Шоттльуорти, этотъ почтенный старикъ объявилъ племяннику въ его (мистера Гудфелло) присутствіи о своемъ намѣреніи съѣздить завтра въ городъ и отвезти въ «банкъ фермеровъ и механиковъ» огромную сумму, прибавивъ при этомъ, что онъ твердо рѣшился передѣлать завѣщаніе и не оставить племяннику ни копѣйки. Онъ (свидѣтель) торжественно обращается къ обвиняемому и проситъ его отвѣтить по совѣсти, правду-ли говоритъ онъ (свидѣтель) или неправду. Къ удивленію всѣхъ присутствовавшихъ, мистеръ Пеннифитеръ отвѣтилъ, что свидѣтель говоритъ правду.
Слѣдователь счелъ своимъ долгомъ поручить двумъ констеблямъ произвести обыскъ въ комнатѣ обвиняемаго. Они вернулись почти тотчасъ и принесли съ собой знакомый всѣмъ кожаный порыжѣвшій бумажникъ, съ которымъ покойный почти никогда не разлучался. Содержимое бумажника, однако, исчезло и слѣдователь тщетно старался допытаться у обвиняемаго, что онъ съ нимъ сдѣлалъ и гдѣ припряталъ. Онъ упрямо отговаривался невѣдѣніемъ. Констебли нашли также подъ тюфякомъ этого несчастнаго рубашку и шейный платокъ съ его иниціалами, перепачканные кровью жертвы. Въ это самое время лошадь покойнаго околѣла отъ раны и мистеръ Гудфелло предложитъ немедленно произвести вскрытіе, и попытаться найти пулю. Такъ и сдѣлали, и точно для того, чтобы уничтожить послѣднія сомнѣнія насчетъ обвиняемаго, мистеръ Гудфелло послѣ тщательнаго изслѣдованія груди животнаго, нашелъ и извлекъ пулю замѣчательно большого калибра. Она какъ разъ подошла къ винтовкѣ мистера Пеннифитера, а другой винтовки такого же калибра не было ни у кого въ городѣ и окрестностяхъ. Въ довершеніе всего на пулѣ оказалась ложбина или впадина, вполнѣ соотвѣтствовавшая случайной неровности или бугорку въ формѣ для отливки пуль, принадлежавшей обвиняемому по его собственному сознанію. Послѣ этого слѣдователь объявилъ слѣдствіе законченнымъ и постановилъ предать обвиняемаго суду, отказавшись наотрѣзъ отпустить его на поруки, хотя мистеръ Гудфелло горячо возставалъ противъ такой жестокости и предлагалъ внести какую угодно сумму. Это великодушіе «стараго Чарли» вполнѣ согласовалось съ его благороднымъ и рыцарственнымъ поведеніемъ за все время пребыванія въ Рэттльборо. Въ данномъ случаѣ, этотъ достойный человѣкъ до того увлекся въ порывѣ состраданія, что, предла-
