Лучшаго предводителя нельзя было и придумать, такъ какъ всѣмъ было извѣстно, что «Старый Чарли» обладаетъ рысьими глазами; но хотя онъ водилъ свой отрядъ по всевозможнымъ трущобамъ и закоулкамъ, по такимъ дорогамъ, существованія которыхъ никто и не подозрѣвалъ до тѣхъ поръ, и хотя поиски продолжались цѣлую недѣлю днемъ и ночью — однако, никакихъ слѣдовъ мистера Шоттльуорти не было найдено. Когда я говорю никакихъ слѣдовъ, этого не нужно понимать буквально, такъ какъ кое-какіе слѣды нашлись. По отпечаткамъ подковъ (онѣ имѣли особую мѣтку) видно было, что злополучный джентльменъ проѣхалъ три мили на востокъ отъ мѣстечка по большой дорогѣ. Здѣсь онъ свернулъ на лѣсную тропинку. Слѣдя за отпечатками подковъ, толпа добралась, наконецъ, до небольшого пруда, противъ котораго, слѣдъ прекращался. Замѣтно было, что тутъ происходила борьба, и, повидимому, съ тропинки въ прудъ тащили какое-то большое, тяжелое тѣло, бо̀льшихъ размѣровъ и вѣса, чѣмъ человѣческое. Прудъ дважды изслѣдовали шестами, но ничего не нашли, и хотѣли уже прекратить поиски, когда Провидѣніе внушило мистеру Гудфелло мысль отвести воду совсѣмъ. Этотъ планъ былъ встрѣченъ общимъ одобреніемъ и похвалами остроумію и сообразительности «Стараго Чарли». Многіе изъ гражданъ запаслись лопатами на случай, если придется отрывать тѣло; они тотчасъ же принялись копать канаву, и какъ только дно обнаружилось, увидѣли въ грязи черный бархатный жилетъ, въ которомъ почти всѣ присутствующіе узнали собственность мистера Пеннифитера. Жилетъ былъ изорванъ и запачканъ кровью, и многіе изъ присутствовавшихъ хорошо помнили, что онъ былъ на мистерѣ Пеннифитерѣ утромъ въ день отъѣзда мистера Шоттльуорти; за то другіе готовы были показать, если угодно подъ присягой, что жилета не было на мистерѣ П. въ остальное время того же- дня; равнымъ образомъ, не нашлось ни единаго человѣка, который видѣлъ бы его на мистерѣ П. въ какой-либо моментъ послѣ исчезновенія мистера Ш.
Обстоятельства приняли, такимъ образомъ, оборотъ весьма серьезный для мистера Пеннифитера, который къ тому же страшно поблѣднѣлъ и на вопросъ, что скажетъ онъ въ свою защиту, не могъ выговорить слова. Это, разумѣется, усилило подозрѣніе и немногіе друзья, которыхъ еще не успѣлъ оттолкнуть его развратный образъ жизни, тотчасъ отреклись отъ него всѣ до единаго, и еще громче, чѣмъ давнишніе и заклятые враги, требовали его немедленнаго арестованія. За то великодушіе мистера Гудфелло проявилось въ полномъ блескѣ, еще усиливавшемся вслѣдствіе контраста. Онъ горячо и съ истиннымъ краснорѣчіемъ защищалъ
