— Der Teufel! — воскликнули старички, блѣднѣя, роняя трубки и снимая правыя ноги съ лѣвыхъ колѣнъ.
— Der Teufel! — простонали они. — Тринадцать! Тринадцать! Mein Gott, тринадцать часовъ!!
Какъ описать послѣдовавшую затѣмъ ужасную сцену? Весь городъ пришелъ въ самое плачевное смятеніе.
— Что съ моимъ животомъ? — заорали всѣ ребята, — я проголодался за этотъ часъ.
— Что съ моей капустой? — завизжали всѣ хозяйки, — она совсѣмъ разварилась за этогъ часъ.
— Что съ моей трубкой? — зарычали старички. — Громъ и молнія, она выкурена за этотъ часъ! — и они съ бѣшенствомъ наполнили трубки, откинулись на спинки креселъ и запыхтѣли такъ неистово, что долина моментально наполнилась густымъ дымомъ.
Тѣмъ временемъ всѣ кочны раскраснѣлись и точно бѣсъ вселился во все, что имѣло форму часовъ. Рѣзныя фигуры пустились въ плясъ, точно оглашенныя; каминные часы неистово отбивали тринадцать и такъ махали и свистѣли маятниками, что страшно было смотрѣть. Но, что всего хуже, ни кошка, ни свиньи не могли вынести поведеніе маленькихъ репетиторовъ, привязанныхъ къ ихъ хвостамъ, и заметались въ неистовой злобѣ, царапаясь и толкаясь, мяукая и визжа, кидаясь прямо въ физіономію и забираясь подъ юбки, — словомъ, подняли страшнѣйшую суматоху, какую только можетъ представить себѣ разсудительный человѣкъ. И къ довершенію бѣдъ, маленькій негодяй на башнѣ, очевидно, и въ усъ себѣ не дулъ. Онъ сидѣлъ на смотрителѣ, который лежалъ къ верху брюхомъ. Въ зубахъ негодяй держалъ веревку отъ колокола и раскачивалъ его изо всей силы, поднимая такой звонъ, что у меня и теперь еще звенитъ въ ушахъ при одномъ воспоминаніи. На колѣняхъ его лежала огромная скрипка и онъ, простофиля, наяривалъ на ней обѣими руками безъ всякаго склада и лада, воображая будто играетъ «Джэди О’Фланаганъ и Падди О’Рафферти».
Видя, что дѣла приняли такой плачевный оборотъ, я съ отвращеніемъ оставилъ городъ и теперь обращаюсь ко всѣмъ любителямъ вѣрныхъ часовъ и хорошей капусты. Пойдемте всѣ вмѣстѣ въ городъ, сбросимъ человѣчка съ башни и возстановимъ старый порядокъ вещей въ Вондервоттейтисѣ.
| Всѣ встали на ципочки отъ изумленія. |
| Bishop Hall’s Satires. |
Я великій человѣкъ (точнѣе, былъ великій человѣкъ), хотя я не авторъ писемъ Юніуса и не Желѣзная Маска: мое имя, если не
