старался положить ее какъ можно тише. Послѣ этого наступала мертвая тишина, и оба раза я не слыхалъ ничего до самаго разсвѣта, если не считать легкихъ и слабыхъ звуковъ, напоминавшихъ глухое подавленное рыданіе или вздохи, и, по всей вѣроятности, порожденныхъ моимъ воображеніемъ. Я говорю, что они походили на рыданія или вздохи, но, разумѣется, ни тѣхъ, ни другихъ не могло быть. Я склоненъ думать, что у меня просто шумѣло въ ушахъ. Безъ сомнѣнія, Уайаттъ предавался въ это время артистическому восторгу, такіе припадки случались съ нимъ часто. Онъ открывалъ ящикъ, чтобы насладиться созерцаніемъ художественнаго сокровища. Тутъ не было повода для рыданій. Повторяю, эти звуки были порожденіемъ моей фантазіи, разстроенной зеленымъ чаемъ добрѣйшаго капитана Гарди. Передъ самымъ разсвѣтомъ мистеръ Уайаттъ закрывалъ ящикъ и вколачивалъ гвозди на прежнія мѣста. Затѣмъ онъ выходилъ изъ каюты одѣтый и стучался къ мистриссъ Уайаттъ, которая и возвращалась къ нему.
Мы были уже недѣлю въ морѣ и миновали мысъ Гаттерасъ, когда поднялся страшный вѣтеръ съ юго-запада. Мы до нѣкоторой степени приготовились къ этому, такъ какъ погода хмурилась въ теченіе послѣднихъ дней. Паруса были убраны сверху до низу, и такъ какъ вѣтеръ крѣпчалъ, то мы, наконецъ, легли въ дрейфъ, оставивъ только контръ-бизань и фокъ-зейль на двойныхъ рифахъ.
Въ такомъ положеніи мы оставались двое сутокъ, выдерживая бурю довольно благополучно, — судно оказалось превосходнымъ пловцомъ и ни разу не черпнуло воды. Въ концѣ концовъ, однако, вѣтеръ превратился въ ураганъ, нашъ задній парусъ изорвало въ клочки, и рядъ чудовищныхъ валовъ окатилъ палубу. При этомъ мы потеряли трехъ матросовъ, камбузъ и почти всю обшивку лѣваго борта. Не успѣли мы придти въ себя, какъ передній парусъ тоже былъ сорванъ. Тогда мы подняли штурмъ-стаксель и въ теченіе нѣсколькихъ часовъ кое-какъ справлялись съ волненіемъ.
Ураганъ, однако, свирѣпствовалъ по прежнему и не было надежды на затишье. На третій день, около пяти часовъ пополудни свалилась бизань-мачта. Болѣе часа мы тщетно старались отдѣлаться отъ нея, чтобы уменьшить страшную качку, но прежде чѣмъ намъ удалось это, въ трюмѣ набралось на четыре фута воды. Въ довершеніе всего, помпы испортились и почти не дѣйствовали.
Поднялась страшная суматоха, пассажиры были въ отчаяніи, однако мы попытались облегчить корабль, выбросивъ за бортъ весь грузъ, который могли достать и срубивъ двѣ остальныя мачты. Это намъ удалось, но съ помпами мы не могли справиться, а между тѣмъ вода быстро прибывала.
На закатѣ вѣтеръ значительно ослабѣлъ, волненіе уменьши-
