будто смотритъ на сцену, на самомъ дѣлѣ внимательно разсматриваетъ меня. Можно себѣ представить дѣйствіе такого поведенія или вниманія со стороны обворожительной женщины на мой увлекающійся духъ.
Поглядѣвъ на меня такимъ образомъ съ четверть часа, прекрасный объектъ моей страсти обратился къ джентльмену, сидѣвшему въ той же ложѣ, и по ихъ взглядамъ я убѣдился, что разговоръ идетъ обо мнѣ.
Послѣ этого г-жа Лаландъ снова обратилась къ сценѣ и, повидимому, заинтересовалась представленіемъ. Но черезъ нѣсколько минутъ я снова задрожалъ отъ волненія, видя, что она вторично взялась за лорнетъ и, не обращая вниманія на возобновившееся жужжаніе публики, вторично уставилась на меня и осмотрѣла съ ногъ до головы съ тѣмъ же удивительнымъ спокойствіемъ, которое уже раньше такъ восхитило и поразило мою душу.
Эти странныя манеры, доведя мое возбужденіе почти до горячки, до настоящаго любовнаго помѣшательства, не только не смутили меня, но скорѣе придали мнѣ смѣлости. Въ безуміи моего обожанія я забылъ обо всемъ, кромѣ прекраснаго видѣнія, отъ котораго не могъ отвести глазъ. Выждавъ удобную минуту, когда, какъ мнѣ казалось, публика была всецѣло поглощена оперой, я поймалъ взглядъ г-жи Ладандъ и поклонился едва замѣтнымъ поклономъ.
Она вспыхнула, отвратила взоръ, медленно и осторожно повела глазами, повидимому, желая узнать, замѣченъ-ли публикой мой дерзкій поступокъ, затѣмъ наклонилась къ джентльмену, сидѣвшему рядомъ.
Тутъ только меня охватило жгучее чувство смущенія. Сознавая неприличіе своего поступка, я ожидалъ скандала. Мысль о пистолетахъ, которыми придется раздѣлываться завтра, быстро промелькнула въ моемъ мозгу, возбудивъ непріятное чувство. Впрочемъ, я тотчасъ почувствовалъ облегченіе, замѣтивъ, что лэди только передала джентльмену афишу, не сказавъ ни слова. Но читатель врядъ-ли въ силахъ представить себѣ мое изумленіе, — мое глубокое изумленіе, — безумный экстазъ моей души и сердца, — когда, минуту спустя, бросивъ быстрый взглядъ кругомъ, она устремила на меня свои сіяющіе глаза и съ легкой улыбкой, обнажившей свѣтлую линію жемчужныхъ зубовъ, два раза, чуть замѣтно, но ясно, отчетливо, недвусмысленно кивнула мнѣ головой.
Безполезно раснространяться о моей радости, о моемъ восторгѣ, о моемъ безграничномъ экстазѣ. Если когда-нибудь человѣкъ былъ безуменъ отъ избытка счастья, такъ это я въ ту минуту. Я любилъ. То была моя первая любовь, я чувствовалъ это.
