бы истребить самую душу. Спрашивай же, милый Ойносъ, свободно и безъ боязни. Смотри! мы оставляемъ налѣво пышную гармонію Плеядъ и устремляемся въ сіяющіе луга за Оріономъ, гдѣ вмѣсто фіалокъ и анютиныхъ глазокъ найдемъ группы тройныхъ и трехцвѣтныхъ солнцъ.
Ойносъ. А теперь, Агатосъ, пока мы стремимся впередъ, поучай меня! — говори мнѣ роднымъ языкомъ земли! Я не понялъ твоихъ словъ объ образѣ или методѣ осуществленія того, что мы въ земной жизни привыкли называть Твореніемъ. Хотѣлъ-ли ты сказать, что Творецъ — не Богъ?
Агатосъ. Я хотѣлъ сказать, что Божество не творитъ.
Ойносъ. Объяснись!
Агатосъ. Только въ началѣ оно сотворило. Кажущіяся созданія, которыя безпрерывно возникаютъ во всей вселенной, только посредственный или косвенный, а не прямой и непосредственный результатъ творческой воли Божества.
Ойносъ. Среди людей, милый Агатосъ, эта мысль была бы сочтена крайне еретической.
Агатосъ. Среди ангеловъ, милый Ойносъ, она считается истиной.
Ойносъ. Я донимаю, что извѣстные процессы, которые мы называемъ природой или законами природы, могутъ, при извѣстныхъ условіяхъ, привести къ результатамъ, имѣющимъ видъ творчества. Незадолго передъ окончательнымъ разрушеніемъ земли были произведены, я отлично помню, успѣшные опыты творенія микроскопическихъ существъ, какъ называли ихъ нѣкоторые натуралисты въ своей наивности.
Агатосъ. Опыты, о которыхъ ты говоришь, дѣйствительно случай вторичнаго творенія, того единственнаго способа творенія, который имѣлъ мѣсто съ тѣхъ поръ какъ первое слово вызвало къ бытію первый законъ.
Ойносъ. А звѣздные міры, ежечасно возникающіе въ небѣ изъ пучины небытія — развѣ эти звѣзды, Агатосъ, не непосредственное твореніе Владыки?
Агатосъ. Я попытаюсь, милый Ойносъ, шагъ за шагомъ привести тебя къ пониманію той мысли, которую я намѣренъ изложить. Ты знаешь, что подобно тому, какъ мысль не можетъ исчезнуть безслѣдно, такъ и фактъ не можетъ не имѣть безконечныхъ послѣдствій. Напримѣръ, пошевеливъ рукою, когда ты былъ жителемъ земли, ты возбуждалъ вибрацію въ окружающей атмосферѣ. Вибрація распространялась и передавалась каждой частицѣ земной атмосферы, которая съ тѣхъ поръ, и навсегда, была приведена въ движеніе единственнымъ движеніемъ руки. Земнымъ математикамъ хорошо извѣстенъ этотъ фактъ. Они точно вычи-
