и неосновательный. Въ настоящее время совершенно не стоитъ доказывать, что человѣкъ, единственно усиліемъ воли, можетъ повергнуть своего ближняго въ ненормальное состояніе, крайне сходное со смертью (по крайней мѣрѣ, оно больше, чѣмъ какое-либо извѣстное намъ состояніе организма, напоминаетъ смерть); что въ этомъ состояніи паціентъ только съ большими усиліями и въ самой слабой степени пользуется органами внѣшнихъ чувствъ, за то воспринимаетъ, невѣдомыми путями, вещи, недоступныя для физическаго организма; что вмѣстѣ съ тѣмъ его интеллектуальныя способности изощряются и усиливаются въ изумительной степени; что между нимъ и лицомъ, повергшимъ его въ такое состояніе, устанавливается тѣсное общеніе, и наконецъ, что при частомъ повтореніи подобныхъ опытовъ способность впадать въ такое состояніе усиливается и перечисленныя явленія выступаютъ все болѣе и болѣе отчетливо.
Какъ я уже замѣтилъ, установленные выше пункты, въ которыхъ намѣчены всѣ основные законы месмеризма, не нуждаются въ доказательствѣ. Считаю совершенно излишнимъ распространяться на эту тему. У меня другая цѣль. Я намѣренъ, игнорируя зубоскальство профановъ, зараженныхъ предразсудками, передать безъ всякихъ комментаріевъ сущность весьма замѣчательной бесѣды между мною и однимъ сомнамбуломъ.
Я часто усыплялъ этого господина (мистера Ванкирка). такъ что способность къ месмерическому воспріятію чрезвычайно изощрилась у него. Онъ страдалъ застарѣлой чахоткой; я его пользовалъ, стараясь смягчить по возможности рѣзкіе симптомы болѣзни. Однажды, въ пятницу, меня позвали къ нему ночью.
Больной испытывалъ жестокую боль въ области сердца и тяжело дышалъ, обнаруживая всѣ признаки астмы. Обыкновенно въ такихъ припадкахъ ему ставились горчичники къ нервнымъ центрамъ, но въ этотъ разъ ничто не помогало.
Когда я вошелъ въ комнату, онъ привѣтствовалъ меня веселой улыбкой и, не смотря на жестокія страданія, казался совершенно спокойнымъ.
— Я послалъ за вами, — сказалъ онъ, — не ради облегченія физическихъ страданій, а въ надеждѣ, что вы поможете мнѣ разобраться въ нѣкоторыхъ душевныхъ явленіяхъ, которыя очень тревожатъ и удивляютъ меня. Вы сами знаете, какъ скептически я относился къ вопросу о безсмертіи души. Тѣмъ не менѣе, всегда выходило такъ, какъ будто въ этой самой душѣ, которую я отрицалъ, шевелится смутное чувство своего существованія. Но чувство это никогда не превращалось въ убѣжденіе. Оно рѣшительно не подавалось моему разуму. Попытки логическаго изслѣдованія
