На тѣхъ мѣстахъ, гдѣ должны были помѣститься бочки поменьше во время наполненія шара, я выкопалъ небольшія ямы, такъ что въ общемъ онѣ образовали кругъ въ двадцать пять футовъ въ діаметрѣ. Въ центрѣ этого круга была вырыта яма поглубже, надъ которой я намѣревался поставить большую бочку. Затѣмъ я положилъ въ каждую изъ пяти маленькихъ ямъ по ящику съ порохомъ, по пятидесяти футовъ въ каждомъ, а въ большую боченокъ съ ста пятьюдесятью фунтами пушечнаго пороха. Соединивъ ихъ, — боченокъ и ящики, — подземными приводами и приспособивъ къ одному изъ ящиковъ фитиль въ четыре фута длиною, я прикрылъ его бочкой, такъ что конецъ фитиля высовывался изъ подъ нея только на дюймъ; засыпалъ остальныя ямы и установилъ надъ ними бочки въ надлежащемъ положеніи.
Кромѣ перечисленныхъ выше приспособленій, я припряталъ въ depôt[1] аппаратъ г. Гримма для сгущенія атмосфернаго воздуха. Впрочемъ, эта машина потребовала значительныхъ измѣненій, дабы удовлетворить моимъ цѣлямъ. Но путемъ упорнаго труда и неослабной настойчивости мнѣ удалось преодолѣть всѣ затрудненія. Вскорѣ мой шаръ былъ готовъ. Онъ вмѣщалъ болѣе сорока тысячъ кубическихъ футовъ газа и легко могъ поднять меня, мои запасы и сто семьдесятъ пять фунтовъ балласта. Онъ былъ покрыть тройнымъ слоемъ лака, и я убѣдился, что кэмбриковый муслинъ ничуть не уступаетъ шелку, такъ же проченъ, но гораздо дешевле.
Когда все было готово, я взялъ съ своей жены клятвенное обѣщаніе хранить въ тайнѣ всѣ мои дѣйствія, съ того дня, когда я въ первый разъ посѣтилъ лавку букиниста; и обѣщавъ вернуться какъ только позволятъ обстоятельства, отдалъ ей оставшіяся у меня деньги и простился съ нею. Мнѣ нечего было безпокоиться на ея счетъ. Моя жена, что называется — бой-баба и съумѣетъ прожить на свѣтѣ безъ моей помощи. Говоря откровенно, сдается мнѣ, что она всегда считала меня лѣнтяемъ, дармоѣдомъ, способнымъ только строить воздушные замки, — и была очень рада отдѣлаться отъ меня. Итакъ, простившись съ ней въ одну темную ночь, я захватилъ съ собой, въ качествѣ aides-de-camp[2], трехъ кредиторовъ, доставившихъ мнѣ столько непріятностей, и мы потащили шаръ, лодочку и прочія принадлежности окольнымъ путемъ къ мѣсту отправки, гдѣ уже были заготовлены всѣ остальные матеріалы. Все оказалось въ порядкѣ и я немедленно приступилъ къ дѣлу.
Было первое апрѣля. Какъ уже сказано, ночь была темная, на небѣ ни звѣздочки; моросилъ мелкій дождикъ, по милости котораго мы чувствовали себя очень скверно. Но меня пуще всего безпо-
