умія партнеровъ. Напр., играетъ съ нимъ какой-нибудь простофиля, зажимаетъ въ рукѣ шарики и спрашиваетъ: «четъ или нечетъ»? Нашъ игрокъ отвѣчаетъ «нечетъ» и проигрываетъ, но въ слѣдующій разъ выигрываетъ, разсуждая такъ: «простофиля взялъ четное число въ первый разъ, хитрости у него какъ разъ настолько, чтобы играть теперь нечетъ, — поэтому я долженъ сказать нечетъ». Онъ говорить нечетъ и выигрываетъ. Имѣя дѣло съ партнеромъ немного поумнѣе, онъ разсуждалъ такъ: «въ первый разъ я сказалъ нечетъ; помня это, онъ будетъ разсчитывать (какъ и первый), что въ слѣдующій разъ я скажу четъ, что, стало быть, ему слѣдуетъ играть нечетъ. Но онъ тотчасъ сообразитъ, что это слишкомъ немудреная хитрость, и рѣшится сыграть четь. Скажу же «четъ» — говоритъ четъ и выигрываетъ. Въ чемъ же въ концѣ концовъ суть игры этого школьника, котораго товарищи называли «счастливымъ»?
— Это просто отождествленіе интеллекта разсуждающаго игрока съ интеллектомъ противника, — сказалъ я.
— Именно, — отвѣчалъ Дюпенъ, — и когда я спрашивалъ мальчика, какимъ образомъ онъ достигаетъ полнаго отождествленія, отъ котораго зависитъ его успѣхъ, онъ отвѣчалъ мнѣ: — «Когда я хочу узнать, насколько мой противникъ уменъ или глупъ, добръ или золъ, и какія у него мысли, я стараюсь придать своему лицу такое же выраженіе, какъ у него и замѣчаю, какія мысли или чувства являются у меня какъ будто въ соотвѣтствіи съ этимъ выраженіемъ». Въ этомъ отвѣтѣ школьника больше истинной мудрости, чѣмъ въ кажущейся глубинѣ Ларошфуко, Лабрюйера, Макіавелли и Кампанеллы.
— А отождествленіе своего интеллекта съ чужимъ зависитъ, если я правильно понялъ васъ, отъ точности оцѣнки интеллекта противника.
— Въ своемъ практическомъ примѣненіи да, — отвѣчалъ Дюпенъ. — Префектъ и ето братія ошибаются такъ часто, во-первыхъ, за отсутствіемъ отождествленія, во-вторыхъ, потому, что неточно оцѣниваютъ или вовсе не оцѣниваютъ тотъ интеллектъ, съ которымъ имъ приходится имѣть дѣло. Они принимаютъ въ разсчетъ только свои понятія о хитрости и, розыскивая что-нибудь скрытое, имѣютъ въ виду лишь тѣ способы, которые были бы примѣнены ими самими, если бы имъ вздумалось что-нибудь скрыть. Отчасти они правы, — ихъ изобрѣтательность вѣрное изображеніе изобрѣтательности массы; зато человѣкъ, изобрѣтательный на другой ладъ, проведетъ ихъ навѣрняка. Это всегда случается, если онъ выше ихъ, и нерѣдко — если онъ ниже. Они не измѣняютъ принципа своихъ розысканій и въ случаяхъ особенной важности или экстраординарной награды только усиливаютъ, доводятъ до
