цевъ, какъ воръ пользуется этой властью для осуществленія своихъ крайне опасныхъ политическихъ замысловъ. Обворованная особа съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе убѣждается въ необходимости вернуть письмо. Но этого нельзя сдѣлать открыто. Въ концѣ концовъ, доведенная до отчаянія, она поручила все дѣло мнѣ.
— Полагаю, — замѣтилъ Дюпенъ, скрываясь въ облакахъ дыма, — что болѣе проницательнаго агента нельзя и желать, ни даже вообразить.
— Вы льстите мнѣ, — возразилъ префектъ, — но весьма возможно, что многіе выскажутъ подобное же мнѣніе.
— Какъ вы сами замѣтили — сказалъ я, — письмо, очевидно, въ рукахъ министра, такъ какъ именно это, а не употребленіе письма, даетъ ему власть; разъ оно пущено въ ходъ, власть исчезаетъ.
— Именно, — сказалъ префектъ, — я и дѣйствовалъ на основаніи этого убѣжденія. Прежде всего, я рѣшился обыскать домъ министра. Главное затрудненіе состояло въ томъ, чтобы произвести обыскъ безъ его вѣдома. Надо было во что бы то ни стало избѣжать опасности, грозившей въ случаѣ, если бы онъ узналъ о моихъ замыслахъ.
— Но, — сказалъ я, — вы совершенію au fait въ подобнаго рода изслѣдованіяхъ. Парижская полиція не разъ уже продѣлывала такія штуки.
— О, да; отгого-то я и не отчаявался. Къ тому же и привычки этого господина были мнѣ на руку. Онъ сплошь и рядомъ не ночуетъ дома. Прислуги у него мало, спитъ она далеко отъ помѣщенія барина, и состоитъ главнымъ образомъ изъ неаполитанцевъ, которыхъ ничего не стоитъ напоитъ. Какъ вамъ извѣстно, у меня есть ключи, съ помощью которыхъ можно отворить любую дверь въ Парижѣ. И вотъ, въ теченіе трехъ мѣсяцевъ, почти каждую ночь, я самолично обыскиваю квартиру Д. Моя честь затронута; сверхъ того, говорю это подъ секретомъ, награда назначена огромная. Итакъ, я искалъ безъ устали, пока не убѣдился, что воръ еще хитрѣе, чѣмъ я. Думаю, что я изслѣдовалъ каждый уголокъ, каждую щель, въ которой могло бы быть запрятано письмо.
— Но развѣ нельзя себѣ представить — замѣтилъ я, — что письмо, хотя и находится въ рукахъ министра, въ чемъ не можетъ быть сомнѣнія, спрятано внѣ его квартиры?
— Врядъ-ли это возможно, — сказалъ Дюпенъ. — Запутанное положеніе дѣлъ при Дворѣ, а въ особенности интриги, въ которыхъ замѣшанъ Д., требуютъ, чтобы документъ всегда находился подъ руками, чтобы его можно было пустить въ ходъ въ каждую данную минуту. Это обстоятельство столь же важно, какъ самое обладаніе документомъ.
