имѣютъ ничего общаго съ строгимъ математическимъ методомъ мышленія, и которыя, однако, только математикъ можетъ оцѣнить вполнѣ правильно. Крайне трудно убѣдить обыкновеннаго читателя въ томъ, что если, напр., игрокъ въ кости два раза подъ-рядъ поймалъ двѣнадцать очковъ, то въ третій разъ почти навѣрное не поймаетъ. Умъ не примиряется съ подобнымъ выводомъ. Ему кажется, что первые два случая, которые принадлежатъ уже безусловно прошлому, не могутъ имѣть никакого вліянія на случай, которому предстоитъ совершиться въ будущемъ. Шансы поймать двѣнадцать очковъ представляются ему такими же, какъ въ обыкновенное время. И это кажется настолько очевиднымъ, что попытки доказать противное, встрѣчаются большею частью насмѣшливой улыбкой. Я не могу разбирать эту ошибку въ предѣлахъ моей статьи; впрочемъ, для философскаго ума этотъ разборъ и не нуженъ. Довольно сказать, что она образуетъ одну изъ безконечныхъ вереницъ ошибокъ, возникающихъ на пути Разума, вслѣдствіе его склонности искать истину въ деталяхъ.
| Nil sapientiae odiosius acumine nimio. |
| Seneca. |
Въ Парижѣ, въ темный и бурный вечеръ, осенью 18** г., я услаждалъ свою душу размышленіями и трубкой въ обществѣ моего друга С. Огюста Дюпенъ въ его крошечной библіотекѣ или каморкѣ съ книгами au troisième № 33, Rue Donot, Faubourg St. Germain. Битый часъ мы хранили глубокое молчаніе, всецѣло погруженные — такъ, по крайней мѣрѣ, показалось бы постороннему наблюдателю — въ созерцаніе струекъ дыма, отравлявшаго атмосферу комнаты. Но, я съ своей стороны, думалъ о двухъ давнишнихъ событіяхъ, служившихъ темой нашего разговора въ началѣ вечера: происшествіи въ улицѣ Моргъ и тайнѣ, связанной съ убійствомъ Мари Роже. Поэтому я былъ до нѣкоторой степени пораженъ страннымъ совпаденіемъ, когда дверь отворилась и вошелъ M-r Г**, префектъ парижской полиціи.
Мы встрѣтили его очень привѣтливо, потому что этотъ господинъ былъ почти столь же забавенъ, какъ низокъ, — и мы не видали его уже нѣсколько лѣтъ. Мы сидѣли въ темнотѣ, и Дюпенъ уже привсталъ было, желая зажечь лампу, но снова усѣлся, когда гостъ объявилъ, что его привело сюда желаніе посовѣтоваться съ нами, или точнѣе съ моимъ другомъ насчетъ одного происшествія, надѣлавшаго немало тревоги.
