— Я уже говорилъ, что записной бродяга никогда не обходится безъ носового платка. Но теперь я имѣю въ виду не это обстоятельство. Что повязка, о которой идетъ рѣчь, сдѣлана не вслѣдствіе отсутствія носового платка, доказываетъ платокъ, найденный въ рощѣ. И не для того она сдѣлана, чтобы «заглушить крики»; этого можно было достигнуть болѣе удобнымъ способомъ. Въ протоколѣ сказано, что лоскутъ «былъ свободно обмотанъ вокругъ шеи и завязанъ тугимъ узломъ». Слова не особенно ясныя, но совсѣмъ не подходящія къ заявленію «Le Commercial». Повязка, въ восемнадцать дюймовъ шириной; стало быть, хотя и кружевная, но довольно крѣпкая, въ особенности, если свернуть или сложить ее по длинѣ. А она была свернута. Мой выводъ таковъ. Одинокій убійца, пронеся тѣло на извѣстное разстояніе (съ помощью полосы, вырванной изъ платья и обмотанной вокругъ таліи) убѣдился, что тяжесть ему не по силамъ. Тогда онъ рѣшилъ волочитъ тѣло — слѣды показываютъ, что его дѣйствительно волочили. Для этого нужно было привязать что-нибудь въ родѣ веревки къ одной изъ конечностей. Онъ рѣшилъ лучше обвязать шею, такъ чтобы голова мѣшала соскочить повязкѣ. Безъ сомнѣнія, его первая мысль была воспользоваться лоскутомъ, обмотаннымъ вокругъ таліи, но тутъ приходилось развязывать петлю, да и лоскутъ не былъ оторванъ. Поэтому онъ рѣшилъ оторвать еще лоскутъ отъ юбки. Сдѣлавъ это, онъ обмоталъ шею и волочилъ трупъ до самой рѣки. То обстоятельство, что эта «повязка», потребовавшая лишнихъ хлопотъ и времени и не особенно удобная, была употреблена, доказываетъ справедливость моего мнѣнія: т. е., что платка въ это время не было подъ рукой, что мысль о повязкѣ явилась уже на пути между рощей и рѣкой.
— Но, скажете вы — въ показаніи г-жи Делюкъ (!) упоминается именно о шайкѣ бродягъ, находившихся по сосѣдству съ рощей во время убійства или около этого времени. Это я допускаю. Я думаю даже, что по сосѣдству съ Барьеръ дю-Руль, во время убійства или около этого времени, шаталась, по меньшей мѣрѣ, дюжина такихъ шаекъ. Но лишь одна изъ нихъ, противъ которой обращается запоздалое, правда, и подозрительное показаніе г-жи Делюкъ, напившись водки и наѣвшись пироговъ этой почтенной старушки, не потрудилась уплатить за угощеніе. Et hinc illae irae?
— Но въ чемъ же собственно состоитъ показаніе г-жи Делюкъ? Шайка сорванцовъ явилась въ трактиръ, шумѣла, пила и ѣла, ничего не заплатила, ушла въ томъ же направленіи, въ которомъ скрылись молодой человѣкъ и дѣвушка, вернулась въ сумерки и поспѣшно переправилась черезъ рѣку.
