Лицо налилось кровью, которая выступала также изо рта. Пѣны, какая бываетъ у утопленниковъ, не было. Клѣтчатка не была обезцвѣчена. На шеѣ виднѣлись синяки и слѣды пальцевъ. Руки были сложены на груди и окоченѣли. Правая рука оказалась стиснутой, лѣвая полуоткрытой. На лѣвой рукѣ замѣчены двѣ кольцеобразныхъ ссадины, повидимому, отъ веревокъ, или отъ веревки, два раза обвернутой вокругъ руки. Ссадины оказались также на правой рукѣ, на снинѣ, а въ особенности на лопаткахъ. Чтобы вытащить тѣло на берегъ, рыбаки обвязали его веревкой, но она не оставила никакихъ ссадинъ. Шея сильно вздулась. Она была обмотана шнуркомъ такъ туго, что онъ врѣзался въ тѣло и не былъ замѣтенъ снаружи; узелъ приходился подъ лѣвымъ ухомъ. Одно это уже могло причинить смерть. Медицинскій осмотръ свидѣтельствовалъ о цѣломудренномъ характерѣ покойной. По показанію медиковъ она подверглась животному насилію. Тѣло находилось въ такомъ состояніи, что друзья покойной могли признать ее безъ труда.
Одежда была изорвана и въ безпорядкѣ. Изъ платья вырвана полоса шириною въ футъ отъ нижней каемки до таліи, но не совсѣмъ оторвана. Она была три раза обвернута вокругъ таліи и завязана на спинѣ въ видѣ петли. Подъ платьемъ находилась рубашка изъ тонкой кисеи; изъ нея тоже вырванъ лоскутъ въ восемнадцать дюймовъ шириной, вырванъ осторожно, ровнымъ кускомъ. Онъ былъ обмотанъ вокругъ шеи и завязанъ узломъ. Надъ этимъ лоскутомъ и шнуркомъ обвязаны ленты шляпки, — морскимъ узломъ.
Когда тѣло было узнано, его не отправили въ Моргъ (эта формальность казалась излишней), а поспѣшили похоронить тутъ же по близости.
Г. Бовэ старался избѣжать огласки этого происшествія и прошло нѣсколько дней прежде чѣмъ публика заволновалась. Наконецъ, одна еженедѣльная газета[1] взялась за эту тему; тѣло было вырыто и подверглось новому осмотру, который, впрочемъ, ничего не прибавилъ къ тому, что выяснилось раньше. Одежда была предъявлена матери и друзьямъ покойной и признана ими за ту, которая была на дѣвушкѣ, когда она уходила изъ дома.
Между тѣмъ возбужденіе росло съ часу на часъ. Нѣсколько лицъ было арестовано. Особенное подозрѣніе возбудилъ Сентъ-Эсташъ, который къ тому же сначала не могъ объяснить, гдѣ онъ провелъ тотъ день, когда Мари ушла изъ дому. Впослѣдствіи, впрочемъ, онъ представилъ г. Г. удовлетворительное объясненіе.
По мѣрѣ того, какъ время шло, а тайна оставалась неразъяс-
- ↑ Нью-Іоркскій Вѣстникъ.
