подходящій въ данномъ случаѣ, однако, ничего не сказалъ), — кромѣ того, Лебонъ оказалъ мнѣ однажды услугу, за которую я бы не прочь отблагодарить его. Мы сами осмотримъ домъ. Я знакомъ съ Г., префектомъ полиціи, и онъ навѣрное не откажетъ мнѣ въ письменномъ разрѣшеніи.
Разрѣшеніе было получено, и мы отправились въ улицу Моргъ. Это одинъ изъ самыхъ жалкихъ переулковъ между улицами Ришелье и Сенъ-Рошъ. Мы добрались до него только къ вечеру, такъ какъ этотъ кварталъ находится очень далеко отъ того, гдѣ мы жили. Домъ отыскали безъ труда, благодаря зѣвакамъ, которые, собравшись на противуположной сторонѣ улицы, безцѣльно глазѣли на окна. Это былъ обыкновенный парижскій домъ, съ подъѣздомъ, съ боку котораго помѣщалась сторожка съ окошечкомъ и надписью loge du concierge. Прежде чѣмъ войти въ домъ, мы прошлись по улицѣ, свернули въ переулокъ, и зашли въ тылъ зданія. Дюпенъ осмотрѣлъ сосѣдніе дома такъ же внимательно, какъ этотъ, съ непонятнымъ для меня любопытствомъ.
Затѣмъ мы вернулись къ подъѣзду, позвонили, и показавъ полицейскому разрѣшеніе, были немедленно впущены. Мы поднялись по лѣстницѣ въ комнату, гдѣ было найдено тѣло мадмуазель Л’Эспанэ и гдѣ до сихъ поръ лежали оба трупа. Комната оставалась въ прежнемъ безпорядкѣ. Я не замѣтилъ въ ней ничего новаго, о чемъ бы не было сообщено въ «Gazette des Tribunaux». Дюпенъ тщательно осмотрѣлъ все, не исключая труповъ. Затѣмъ мы прошлись по другимъ комнатамъ и осмотрѣли дворъ, въ сопровожденіи жандарма. Этомъ осмотръ продолжался до наступленія темноты; затѣмъ мы отправились домой. По дорогѣ мой спутникъ зашелъ на минутку въ редакцію одной ежедневной газеты.
Я уже говорилъ, что у моего друга бывали самыя разнообразныя причуды и что je les ménageais, — по англійски этой фразы не передашь. Теперь ему почему-то вздумалось отклонять всякій разговоръ объ убійствѣ. Только на слѣдующій день, около полудня, онъ неожиданно спросилъ меня, не замѣтилъ-ли я чего-нибудь особеннаго въ жестокости этого убійства.
Онъ съ такимъ выраженіемъ прознесъ слово «особеннаго», что я вздрогнулъ, самъ не знаю почему.
— Нѣтъ, ничего особеннаго, ничего кромѣ того, что мы прочли въ газетѣ.
— «Gazette» — возразилъ онъ, — кажется, недостаточно внимавъ исключительно ужасный характеръ этого преступленія. Но оставимъ въ сторонѣ ея банальныя мнѣнія. Я думаю, что тайна считается неразрѣшимой вслѣдствіе именно той черты, которая должна облегчить ея разрѣшеніе, разумѣю утрированный характеръ
