гріи существовала твердая, хотя скрываемая, вѣра въ ученіе о переселеніи душъ. О самомъ ученіи, то есть о его лживости или вѣроятности, я ничего не скажу. Утверждаю, впрочемъ, что наше недовѣріе въ значительной мѣрѣ «vient de ne pouvoir être seuls» (какъ говоритъ Ла-Брюйеръ о несчастьи)[1].
Но въ этихъ венгерскихъ суевѣріяхъ были пункты, положительно граничившіе съ абсурдомъ. Они, венгерцы, расходились въ очень существенныхъ вещахъ съ своими восточными авторитетами. Напримѣръ. «Душа — говорятъ первые (я цитирую слова одного остроумнаго и интеллигентнаго парижанина) — ne demeure qu’un seul fois dans un corps sensible. Ainsi — un cheval, un chien, un homme même, n’est que la ressemblance illusoire de ces êtres».
Фамиліи Берлифитцингъ и Метценгерштейнъ враждовали изъ вѣка въ вѣкъ. Никогда еще два такихъ знаменитыхъ дома не питали другъ къ другу такой смертельной вражды. Происхожденіе этой вражды, кажется, нужно искать въ словахъ древняго пророчества: «Страшное паденіе постигнетъ высокое имя, когда, какъ всадникъ надъ лошадью, смертность Метценгерштейновъ восторжествуютъ надъ безсмертіемъ Берлифитцинговъ».
Безъ сомнѣнія, слова эти сами по себѣ почти или вовсе лишены смысла. Но и болѣе вздорныя причины приводили, и не такъ давно еще, къ столь же значительнымъ послѣдствіямъ. Къ тому же оба владѣнія, будучи смежными, издавна соперничали въ дѣлахъ управленія страной. Далѣе, близкіе сосѣди рѣдко бываютъ друзьями, а обитатели замка Берлифитцингъ могли заглянуть изъ своихъ высокихъ башенъ прямо въ окна дворца Метценгерштейнъ. А болѣе чѣмъ феодальное великолѣпіе, усматриваемое за этими окнами, отнюдь не могло укротить раздражительныя чувства менѣе древнихъ и менѣе богатыхъ Берлифитцинговъ. Что же удивительнаго, если слова пророчества, хотя и глупыя, успѣли поселить и поддерживать вражду между двумя фамиліями, уже предрасположенными къ распрямъ наслѣдственнымъ соперничествомъ. Пророчество, повидимому, сулило, если только оно сулило что-нибудь, торжество уже упомянутому болѣе могущественному дому и, конечно, возбуждало этимъ самымъ сильнѣйшее ожесточеніе въ представителяхъ болѣе слабаго и менѣе вліятельнаго.
Вильгельмъ, графъ Берлифитцингъ, несмотря на свое высокое
- ↑ Мерсье въ «L’an deux mille quatre cent quarante» серьезно защищаетъ доктрину Метампсихоза, а І. Д. Израэли говоритъ, что «изъ всѣхъ системъ это самая простая и наиболѣе легко воспринимаемая разсудкомъ».
