Страница:Собрание сочинений Эдгара Поэ (1896) т.1.djvu/250

Эта страница была вычитана


тила въ спальни, хотя въ этихъ чуланахъ могло помѣщаться лишь по одному человѣку. Одну изъ такихъ клѣтушекъ занималъ Вильсонъ.

Однажды ночью, въ концѣ пятаго года школьной жизни, и тотчасъ послѣ упомянутой выше ссоры, ночью, когда всѣ спали, я всталъ съ постели и съ лампой въ рукахъ пробрался по лабиринту узкихъ корридоровъ къ спальнѣ моего соперника. Я давно уже обдумывалъ одну изъ тѣхъ злобныхъ шутокъ, которыя до сихъ поръ такъ упорно не удавались мнѣ. Теперь я рѣшился привести въ исполненіе мой планъ и датъ моему сопернику почувствовать всю степень моей злобы. Добравшись до его комнатки, я вошелъ безъ шума, оставивъ лампу, прикрытую колпакомъ, за дверями. Войдя, я прислушался къ его спокойному дыханію. Убѣдившись, что онъ спитъ, я вернулся въ корридоръ, взялъ лампу и снова подошелъ къ его постели. Она была закрыта занавѣсками, которыя я спокойно, не торопясь, раздвинулъ: яркій свѣтъ лампы упалъ на спящаго и мои глаза въ ту же минуту устремились на его лицо. Я глядѣлъ на него и странное, ледяное чувство охватило меня. Моя грудь поднималась, колѣни дрожали, безпредметный, но невыносимый ужасъ обуялъ мою душу. Задыхаясь, я опустилъ лампу еще ближе къ его лицу. Неужели это черты Вильяма Вильсона? Я видѣлъ, что это дѣйствительно его черты, но дрожалъ какъ въ лихорадкѣ, думая, что это не онѣ. Что же поразило меня до такой степени? Я смотрѣлъ, и тысячи безсвязныхъ мыслей проносились въ моемъ мозгу. Не такимъ, конечно, не такимъ онъ являлся въ обычное время. То же имя, тѣ же черты лица, тотъ же день поступленія въ училище, и затѣмъ его нелѣпое и безсмысленное подражаніе моей походкѣ, моему голосу, моимъ привычкамъ и моимъ манерамъ. Возможно-ли допустить, чтобы то, что я теперь видѣлъ, было простымъ результатомъ этого передразниванья. Пораженный ужасомъ, съ судорожной дрожью, я погасилъ лампу и тихонько удалился изъ комнаты, — и изъ школы, съ тѣмъ, чтобы никогда не возвращаться въ нее.

Проведя нѣсколько мѣсяцевъ дома въ лѣнивой праздности, я поступилъ въ Итонъ. Этого короткаго промежутка времени было довольно, чтобы ослабитъ мои воспоминанія о школѣ доктора Бренсби или, по крайней мѣрѣ, существенно измѣнить чувство, съ которымъ я вспоминалъ о ней. Истины, трагедіи, драмы больше не было. Я могъ теперь усумниться въ свидѣтельствѣ моихъ чувствъ и если вспоминалъ иногда о своемъ послѣднемъ приключеніи, то лишь для того, чтобы подивиться человѣческому легковѣрію и посмѣяться надъ живостью воображенія, переданнаго мнѣ по наслѣдству. Это скептическое настроеніе не могло быть ослаблено тѣмъ