такъ живо отражало оно предметы, находившіеся выше, что трудно было разобрать, гдѣ кончается настоящій берегъ, гдѣ начинается отраженный. Форели и другія рыбы, населявшія, почти загромождавшія озеро, походили на летучихъ рыбъ. Почти невозможно было повѣрить, что онѣ не висятъ въ воздухѣ. Легкій березовый челнокъ, покоившійся на водѣ, отражался до мельчайшихъ волоконецъ, съ точностью, которой не могло бы превзойти лучшее зеркало. Островокъ, весело улыбавшійся пестрыми цвѣтами, увѣнчанный живописнымъ маленькимъ зданіемъ въ родѣ птичника, поднимался надъ озеромъ близь сѣвернаго берега, съ которымъ былъ соединенъ посредствомъ легкаго и примитивнаго моста. Послѣдній состоялъ изъ простой и толстой доски тюльпаннаго дерева. Она имѣла футовъ сорокъ въ длину и соединяла оба берега легкой, но устойчивой аркой. Изъ южной оконечности озера рѣчка снова выходила и, пробѣжавъ ярдовъ тридцать, сбѣгала по «впадинѣ» (уже описанной) въ серединѣ южнаго склона и, обрушившись съ высоты болѣе ста футовъ, продолжала свой извилистый и незамѣтный путь къ озеру Гудсонъ.
Озеро было глубокое — мѣстами до тридцати футовъ, но рѣчка не глубже трехъ футовъ при наибольшей ширинѣ въ восемь. Ея дно и берега были такіе же, какъ у озера — и если былъ у нихъ какой-нибудь недостатокъ съ точки зрѣнія живописности, такъ это крайняя чистота.
Однообразіе зеленаго дерна смягчалось пышными кустами гортензій, душистой сирени, а чаще разныхъ породъ герани. Послѣднія росли въ горшкахъ, тщательно врытыхъ въ землю, такъ что растенія казались въ грунту. Кромѣ того, бархатъ луга оживлялся овцами, стадо которыхъ паслось въ долинѣ, въ обществѣ трехъ ручныхъ ланей и множества утокъ съ блестящимъ опереніемъ. Огромная собака, повидимому, стерегла этихъ животныхъ.
Восточный и западный холмы — въ верхней части долины, съ болѣе или менѣе крутыми склонами — поросли плющемъ, обвивавшимъ ихъ въ такомъ изобиліи, что голаго камня почти не было видно. Сѣверный утесъ точно также былъ одѣтъ роскошнѣйшимъ виноградомъ, разроставшимся у его подошвы и по склону.
Легкое возвышеніе, образовавшее южную границу этого имѣнія, было увѣнчано каменной стѣной такой высоты, чтобы предупредить возможность бѣгства лани. Нигдѣ не было видно изгороди, да въ нихъ и не оказывалось надобности: своенравная овца, которой вздумалось бы убѣжать изъ долины по ущелью, черезъ нѣсколько шаговъ встрѣтила бы преграду въ видѣ утесовъ, по которымъ струился потокъ, привлекшій мое вниманіе, когда я вступилъ въ долину. Входъ и выходъ въ это имѣніе возможенъ былъ только
