развернулъ прекрасную трагедію поэта и ученаго Полиціана «Orfeo» (первая національная итальянская трагедія), лежавшую подлѣ меня на оттоманкѣ и попалъ на мѣсто, подчеркнутое карандашомъ. Это было заключеніе третьяго акта, заключеніе, хватающее за душу, котораго ни одинъ мужчина не прочтетъ безъ волненія, ни одна женщина безъ вздоха. Вся страница была испятнана слезами, а на противуположномъ чистомъ листкѣ я прочелъ слѣдующіе англійскіе стихи, написанные почеркомъ до того непохожимъ на характерный почеркъ моего знакомаго, что я съ трудомъ могъ признать его руку:
«Ты была для меня всѣмъ, моя любовь, о чемъ томилась душа моя. Зеленый островъ въ морѣ, любовь моя, источникъ и алтарь, облитый чудесными цвѣтами и плодами, — и всѣ тѣ цвѣты были мои.
«О, мечта слишкомъ яркая для глазъ. О, сверкающая надежда, возставшая на мгновеніе, чтобы исчезнуть! Голосъ будущаго зоветъ: «Впередъ!» но къ прошлому (мрачная бездна!) прикованъ духъ мой — неподвижный, безгласный, подавленный ужасомъ!
«Увы! для меня угасъ свѣтъ жизни. Никогда… никогда… никогда… (говоритъ величавое море прибрежнымъ пескамъ) не расцвѣтетъ пораженное молніей дерево, не воспаритъ раненый на смерть орелъ.
«Теперь мои дни превратились въ кошмаръ, а мои ночныя грезы — тамъ, гдѣ сверкаютъ твои черные глаза, тамъ, гдѣ ступаютъ твои ножки, въ воздушныхъ танцахъ, подъ небомъ Италіи.
«Увы! будь проклято время, когда ты ушла отъ любви къ титулованной старости и преступленію на недостойное ложе, — ушла отъ меня, изъ нашей туманной земли, гдѣ роняютъ слезы серебристыя ивы».
Что стихи были написаны по англійски — я не зналъ, что авторъ знакомъ съ этимъ языкомъ — меня ничуть не удивило. Онъ былъ извѣстенъ своими обширными познаніями, которыя всячески старался скрыть, такъ что удивляться было нечему; но меня поразила дата, отмѣченная на листкѣ. Стихи были написаны въ Лондонѣ, потомъ дата выскоблена, — однако, не такъ чисто, чтобы нельзя было разобрать. Я говорю, что это обстоятельство поразило меня, потому что я ясно помнилъ одинъ нашъ прежній разговоръ. Именно на мой вопросъ, — встрѣчался-ли онъ въ Лондонѣ съ маркизой Ментони (она провела въ этомъ городѣ нѣсколько лѣтъ до своего замужества) мой другъ отвѣтилъ, что ему никогда не случалось бывать въ столицѣ Великобританіи. Замѣчу кстати, что я не разъ слышалъ (хотя и не придавалъ вѣры такому невѣроятному утвержденію), будто человѣкъ, о которомъ я говорю, не только по рожденно, но и по воспитанію англичанинъ.
