— Довольно, — перебилъ онъ, — кашель чистые пустяки; онъ не убьетъ меня. Не умру же я отъ кашля!
— И то правда, — отвѣчалъ я, — къ тому же я не даромъ васъ потревожилъ. Но все-таки не мѣшаетъ принять мѣры предосторожности. Глотокъ этого медока защититъ васъ отъ сырости.
Я отбилъ головку бутылки, стоявшей на землѣ въ длинномъ ряду своихъ собратій.
— Выпейте, — сказалъ я, подавая ему вино.
Онъ подмигнулъ мнѣ и поднесъ его къ губамъ. Потомъ перевелъ духъ и кивнулъ мнѣ фамильярно, звякнувъ бубенчиками.
— Пью за здоровье тѣхъ, кто покоится въ этомъ склепѣ, — сказалъ онъ.
— А я за ваше долголѣтіе. Онъ снова взялъ меня подъ руку и мы пошли дальше.
— Обширное подземелье, — замѣтилъ онъ.
— Монтрезоры великій и многочисленный родъ, — возразилъ я.
— Я забылъ вашъ гербъ.
— Золотая человѣческая нога на лазурномъ полѣ; нога давитъ извивающуюся змѣю, которая вонзила зубы ей въ пятку.
— А девизъ?
— Nemo me impune lacessit[1].
— Хорошо! — сказалъ онъ.
Вино блистало въ его глазахъ и бубенчики звенѣли. Мое воображеніе тоже разыгрывалось подъ вліяніемъ Медока. Мы миновали груды костей, перемѣшанныхъ съ бочками и боченками и забрались въ самый отдаленный уголъ катакомбъ. Я снова остановился, и на этотъ разъ рѣшился взять Фортунато за руку повыше локтя.
— Смотрите, — сказалъ я, — сколько тутъ селитры. Она свѣшивается точно мохъ со стѣнъ подземелья. Теперь надъ нашими головами рѣка. Сырость сбирается каплями между костей. Вернемся, пока не поздно. Вашъ кашель…
— Пустяки, — возразилъ онъ, — идемъ. Но скачала, еще глотокъ Медока.
Я откупорилъ и подалъ ему бутылку Де-Гравъ.
Онъ осушилъ ее залпомъ. Глаза его сверкнули дикимъ огнемъ. Онъ засмѣялся и подбросилъ бутылку, съ жестомъ, значеніе котораго я не понялъ.
Я смотрѣлъ на него съ удивленіемъ. Онъ повторилъ свой странный жестъ.
— Не понимаете? — спросилъ онъ.
— Не понимаю, — отвѣчалъ я.
- ↑ лат. Nemo me impune lacessit — Никто не тронет меня безнаказанно. — Примѣчаніе редактора Викитеки.
