Принцъ Просперо стоялъ въ голубой залѣ, окруженный толпой поблѣднѣвшихъ придворныхъ. Слова его вызвали легкое движеніе, казалось, толпа хотѣла броситься на неизвѣстнаго, который въ эту минуту находился въ двухъ шагахъ отъ нея и спокойными, твердыми шагами приближался къ принцу. Но подъ вліяніемъ неизъяснимой робости, внушенной безумнымъ поведеніемъ ряженаго, никто не осмѣлился наложить на него руку; такъ что онъ безпрепятственно прошелъ мимо принца и тѣмъ же мѣрнымъ торжественнымъ шагомъ продолжалъ свой путь среди разступавшейся толпы изъ голубой залы въ пурпуровую, изъ пурпуровой въ зеленую, изъ зеленой въ оранжевую, потомъ въ бѣлую, наконецъ, въ фіолетовую. До сихъ поръ никто не рѣшился остановить его, но тутъ принцъ Просперо, обезумѣвъ отъ бѣшенства и стыдясь своей минутной трусости, бросился за нимъ черезъ всѣ шесть залъ, одинъ, потому что всѣ остальные были окованы смертельнымъ ужасомъ. Онъ потрясалъ обнаженной шпагой и находился уже въ трехъ или четырехъ шагахъ отъ незнакомца, когда тотъ, достигнувъ конца фіолетовой залы, внезапно обернулся и встрѣтилъ лицомъ къ лицу своего преслѣдователя. Раздался пронзительный крикъ, и шпага, блеснувъ въ воздухѣ, упала на траурный коверъ, на которомъ секунду спустя лежалъ бездыханный принцъ Просперо. Тогда, съ дикимъ мужествомъ отчаянія, толпа гулякъ ринулась въ черную залу, и схвативъ незнакомца, высокая фигура котораго стояла прямо и неподвижно въ тѣни огромныхъ часовъ, замерла отъ невыразимаго ужаса, не найдя подъ могильной одеждой и маской трупа никакой осязаемой формы.
Тогда-то для всѣхъ стало очевидно присутствіе «Красной Смерти». Она подкралась, какъ воръ, ночью; и гуляки падали одинъ за другимъ въ залитыхъ кровью палатахъ, гдѣ кипѣла ихъ оргія; и жизнь эбеновыхъ часовъ изсякла съ жизнью послѣдняго изъ веселыхъ собутыльниковъ; и тьма, разрушеніе и «Красная Смерть» воцарились здѣсь невозбранно и безгранично.
Принц Просперо стоял в голубой зале, окруженный толпой побледневших придворных. Слова его вызвали легкое движение, казалось, толпа хотела броситься на неизвестного, который в эту минуту находился в двух шагах от неё и спокойными, твердыми шагами приближался к принцу. Но под влиянием неизъяснимой робости, внушенной безумным поведением ряженого, никто не осмелился наложить на него руку; так что он беспрепятственно прошел мимо принца и тем же мерным торжественным шагом продолжал свой путь среди расступавшейся толпы из голубой залы в пурпуровую, из пурпуровой в зеленую, из зеленой в оранжевую, потом в белую, наконец, в фиолетовую. До сих пор никто не решился остановить его, но тут принц Просперо, обезумев от бешенства и стыдясь своей минутной трусости, бросился за ним через все шесть зал, один, потому что все остальные были окованы смертельным ужасом. Он потрясал обнаженной шпагой и находился уже в трех или четырех шагах от незнакомца, когда тот, достигнув конца фиолетовой залы, внезапно обернулся и встретил лицом к лицу своего преследователя. Раздался пронзительный крик, и шпага, блеснув в воздухе, упала на траурный ковер, на котором секунду спустя лежал бездыханный принц Просперо. Тогда, с диким мужеством отчаяния, толпа гуляк ринулась в черную залу и, схватив незнакомца, высокая фигура которого стояла прямо и неподвижно в тени огромных часов, замерла от невыразимого ужаса, не найдя под могильной одеждой и маской трупа никакой осязаемой формы.
Тогда-то для всех стало очевидно присутствие «Красной Смерти». Она подкралась, как вор, ночью; и гуляки падали один за другим в залитых кровью палатах, где кипела их оргия; и жизнь эбеновых часов иссякла с жизнью последнего из веселых собутыльников; и тьма, разрушение и «Красная Смерть» воцарились здесь невозбранно и безгранично.
Я терпѣливо сносилъ тысячи насмѣшекъ Фортунато, но когда онъ дошелъ до оскорбленія, я поклялся отомстить. Вы, которые такъ хорошо знаете мою натуру, не подумаете, конечно, что я обмолвился какой-нибудь угрозой. Въ концѣ концовъ я буду отомщенъ; это пунктъ окончательно рѣшенный, но самая окончательность моего рѣшенія исключала идею риска. Я долженъ не только наказать, но и наказать безнаказанно. Обида не отомщена,
Я терпеливо сносил тысячи насмешек Фортунато, но когда он дошел до оскорбления, я поклялся отомстить. Вы, которые так хорошо знаете мою натуру, не подумаете, конечно, что я обмолвился какой-нибудь угрозой. В конце концов я буду отомщен; это пункт окончательно решенный, но самая окончательность моего решения исключала идею риска. Я должен не только наказать, но и наказать безнаказанно. Обида не отомщена,
