— Washish squashish squeak, Sinbad, hey-diddle, diddle, grunt unt grumble, hiss, fiss, whiss, — сказалъ онъ мнѣ однажды послѣ обѣда — тысячу извиненій!.. я забылъ, что ваше величество не знакомы съ языкомъ этихъ человѣко-звѣрей (онъ представляетъ соединительное звѣно между ржаніемъ лошади и пѣніемъ пѣтуха). Съ вашего позволенія я переведу.
«Washish squashish» и такъ далѣе значитъ: — Вы славный малый, любезный Синбадъ; мы теперь совершаемъ то, что называется кругосвѣтнымъ плаваніемъ, и такъ какъ вамъ хочется видѣть свѣтъ, то я такъ и быть разрѣшаю вамъ свободно расхаживать по спинѣ животнаго.
Когда леди Шехеразада дошла до этого мѣста, калифъ, по словамъ «Изитсоёрнотъ», повернулся съ лѣваго бока на правый и сказалъ:
— Дѣйствительно, дорогая царица, очень странно, что вы пропустили эту часть приключеній Синбада. Знаете, я нахожу ихъ крайне интересными и странными.
Послѣ того какъ калифъ высказалъ свое мнѣніе, прекрасная Шехеразада такъ продолжала свою исторію:
— Синбадъ разсказывалъ такъ: Я поблагодарилъ человѣкозвѣря за его любезность и вскорѣ чувствовалъ себя какъ дома на спинѣ чудовища, которое мчалось по океану съ поразительной быстротой, хотя поверхность его въ этой части свѣта не плоская, а круглая, какъ у гранатоваго яблока, такъ что мы все время, такъ сказать, или поднимались на гору или опускались съ горы.
— Это очень странно, — перебилъ калифъ.
— Тѣмъ не менѣе истинная правда, — возразила Шехеразада.
— Я остаюсь при своихъ сомнѣніяхъ, — отвѣчалъ калифъ, — впрочемъ, будьте добры продолжать.
— Извольте, — сказала царица. — Животное, — продолжалъ Синбадъ, — мчалось съ горы на гору, пока мы не приплыли къ острову, который имѣлъ въ окружности нѣсколько сотъ миль и тѣмъ не менѣе былъ выстроенъ посреди моря колоніей крошечныхъ животныхъ въ родѣ червячковъ[1].
— Хмъ! — сказалъ калифъ.
— Оставивъ островъ, — продолжалъ Синбадъ (Шехеразада, разумѣется, не обратила вниманія на невѣжливое замѣчаніе своего супруга), — оставивъ островъ, мы приплыли къ другому, гдѣ лѣса оказались изъ твердаго камня, такъ что лучшіе топоры разлетались на куски, когда мы пробовали рубить эти деревья[2].
