— Я погибну, — говорилъ онъ, — я долженъ погибнуть отъ этого жалкаго безумія. Такъ, такъ, а не иначе, суждено мнѣ пропасть. Я страшусь будущихъ событій, не ихъ самихъ, а ихъ послѣдствій. Дрожу при мысли о самыхъ обыденныхъ происшествіяхъ, потому что они могутъ повліять на это невыносимое волненіе души. Боюсь не столько самой опасности, сколько ея неизбѣжнаго слѣдствія, ужаса. Чувствую, что это развинченное, это жалкое состояніе, рано или поздно кончится потерей разсудка и жизни, въ борьбѣ съ безобразнымъ призракомъ Страха.
Я подмѣтилъ также въ его неясныхъ и двусмысленныхъ намекахъ другую любопытную черту ненормальнаго душевнаго состоянія. Его преслѣдовали суевѣрныя представленія о жилищѣ, въ которомъ онъ прожилъ безвыѣздно столько лѣтъ, мысль о какомъ-то вліяніи, сущность котораго трудно было понять изъ его туманныхъ объясненій.
Судя по его словамъ, нѣкоторыя особенности его родовой усадьбы, мало по малу, въ теченіе долгихъ лѣтъ, пріобрѣли странную власть надъ его душою; вещи чисто физическія — сѣрыя стѣны и башенки, мутный прудъ, въ который онѣ глядѣлись, вліяли на моральную сторону его существованія.
Впрочемъ, онъ соглашался, хотя и не безъ колебаній, что та особенная тоска, о которой онъ говорилъ, можетъ быть, результатомъ гораздо болѣе естественной и осязаемой причины: тяжелой и продолжительной болѣзни и несомнѣнно близкой кончины нѣжно любимой сестры, его друга и товарища въ теченіе многихъ лѣтъ, единственнаго родного существа, которое у него оставалось въ этомъ мірѣ. Послѣ ея смерти, — замѣтилъ онъ съ горечью, — которая произвела на меня неизгладимое впечатлѣніе, я (хилый и болѣзненный, безъ надежды на потомство) останусь послѣднимъ въ древнемъ родѣ Эшеровъ. Когда онъ говорилъ это, леди Магдалина (такъ звали его сестру), медленно прошла въ глубинѣ комнаты и скрылась, не замѣтивъ моего присутствія. Я смотрѣлъ на нее съ удивленіемъ, къ которому примѣшивалось чувство страха, почему? Я самъ не могу объяснить. Что-то давило меня, пока я слѣдилъ за ней глазами. Когда она исчезла за дверью, я инстинктивно, украдкой взглянулъ на моего друга, но онъ закрылъ лицо руками и я замѣтилъ только ужасающую худобу его пальцевъ, сквозь которые сверкали слезы.
Болѣзнь леди Магдалины давно уже сбивала съ толку врачей. Постоянная апатія, истощеніе, частыя, хотя кратковременныя явленія каталептическаго характера, — таковы были главные признаки этого страннаго недуга. Впрочемъ, леди Магдалина упорно боролась съ нимъ, ни за что не хотѣла лечь въ постель; но вечеромъ, послѣ
