житесь за траву, если кружится голова, — вотъ такъ — и взгляните на море вонъ туда, за грядой тумановъ.
Я взглянулъ н увидѣлъ безбрежное пространство океана, чернаго какъ чернила, такъ что мнѣ вспомнилось описаніе Mare tenebrarum у нубійскаго географа. Воображеніе человѣческое не въ силахъ представить себѣ болѣе безотрадную панораму. Вправо и влѣво, насколько могъ хватить глазъ, простирались груды мрачныхъ, темныхъ утесовъ, казавшихся еще угрюмѣе среди бѣшеныхъ валовъ прибоя, съ визгомъ и ревомъ катившихъ свои сѣдые гребни. Какъ разъ противъ мыса, на вершинѣ котораго мы находились, на разстояніи пяти-шести миль, виднѣлся, почти исчезая въ волнахъ, маленькій островъ, двумя милями ближе — другой, еще меньше, голый, скалистый, усѣянный грудами черныхъ каменьевъ.
Океанъ на пространствѣ между берегомъ и самымъ отдаленнымъ островомъ имѣлъ какой-то странный видъ. Несмотря на сильнѣйшій вѣтеръ съ моря, волны кипѣли, вставали, двигались по всѣмъ направленіямъ, по вѣтру и противъ вѣтра. Пѣна была замѣтна только въ непосредственномъ сосѣдствѣ съ утесами.
— Тотъ островъ, что подальше, — сказалъ старикъ, — норвежцы называютъ Вургомъ. Поближе — Моское. На милю къ сѣверу — Амбааренъ. Вонъ тѣ утесы — Ислезенъ, Готгольмъ, Кейдгельмъ, Суарвенъ и Букгольмъ. Подальше — между Моское и Вургомъ — Оттергольмъ, Флименъ, Зандфлезенъ и Стокгольмъ. Таковы названія этихъ рифовъ, хотя зачѣмъ имъ даны названія, — ни вы, ни я не поймемъ. Слышите вы что-нибудь? Замѣчаете перемѣну въ морѣ?
Мы находились уже минутъ десять на Гельсеггенѣ, а взбирались на него со стороны Лофодена, такъ что не могли видѣть моря, пока не добрались до верхушки. При послѣднихъ словахъ старика я услышалъ громкій, постепенно усиливавшійся звукъ, напоминавшій ревъ стада бизоновъ на американской преріи; въ то же время поверхность моря измѣнилась, буруны превратились въ огромный потокъ, стремившійся въ восточномъ направленій. Быстрота этого теченія возростала на моихъ глазахъ. Черезъ пять минутъ вся масса воды до самаго Вурга, мчалась съ чудовищной быстротой, но главный потокъ направлялся между Моское и берегомъ. Онъ разбивался на тысячи рукавовъ, которые сталкивались, кипѣли, крутились въ безчисленныхъ водоворотахъ, — и все это съ визгомъ, ревомъ, воемъ, свистомъ неслось на востокъ съ неудержимой быстротой водопада.
Черезъ нѣсколько минутъ сцена скова измѣнилась. Поверхность сдѣлалась глаже, водовороты одинъ за другимъ стали исче-
