вы вскружили мнѣ голову своимъ Шампольономъ, возразилъ докторъ.
— А я увидѣлъ въ нихъ полную исторію потопа, потому, что вы вскружили мнѣ голову своими теоріями о великихъ переворотахъ земнаго шара, возразилъ я.
— Но желалъ бы я знать, примолвилъ онъ, какимъ образомъ вывели вы смыслъ, переводя простую игру природы!
На что̀ естественнымъ образомъ отвѣчалъ я доктору:
— Не моя же вина, ежели природа играетъ такъ, что изъ ея глупыхъ шутокъ выходитъ, по грамматикѣ Шампольона, очень порядочный смыслъ!
— Такъ и быть! воскликнулъ докторъ. Но я скажу вамъ откровенно, что, когда вы диктовали мнѣ свой переводъ, я не вѣрилъ вамъ ни одного слова. Я тотчасъ примѣтилъ, что въ вашей сказкѣ кроется пропасть невѣроятностей, несообразностей....
— Однакожъ вы восхищались ими, пока онѣ подтверждали вашу теорію, подхватилъ я.
— Я?… вскричалъ докторъ. Отнюдь нѣтъ!
— А кто прибавилъ къ тексту моего перевода разныя поясненія и выноски?… спросилъ я гнѣвно. Вы, милостивый государь мой, даже хотѣли предложить гофрата Шимшика въ ископаемые почетные члены геттингенскаго университета.
— Баронъ!… не угодно ли табачку!
— Я табаку не нюхаю.
— По-крайней-мѣрѣ, отдайте мнѣ вашъ переводъ: онъ писанъ весь моею рукою.
вы вскружили мне голову своим Шампольоном, — возразил доктор.
— А я увидел в них полную историю потопа, потому что вы вскружили мне голову своими теориями о великих переворотах земного шара, — возразил я.
— Но желал бы я знать, — примолвил он, — каким образом вывели вы смысл, переводя простую игру природы!
На что естественным образом отвечал я доктору:
— Не моя же вина, ежели природа играет так, что из ее глупых шуток выходит, по грамматике Шампольона, очень порядочный смысл!
— Так и быть! — воскликнул доктор. — Но я скажу вам откровенно, что когда вы диктовали мне свой перевод, я не верил вам ни одного слова. Я тотчас приметил, что в вашей сказке кроется пропасть невероятностей, несообразностей…
— Однако ж вы восхищались ими, пока они подтверждали вашу теорию, — подхватил я.
— Я?.. — вскричал доктор. — Отнюдь нет!
— А кто прибавил к тексту моего перевода разные пояснения и выноски?.. — спросил я гневно. — Вы, милостивый государь мой, даже хотели предложить гофрата Шимшика в ископаемые почетные члены Геттингенского университета.
— Барон!.. не угодно ли табачку!
— Я табаку не нюхаю.
— По крайней мере, отдайте мне ваш перевод: он писан весь моею рукою.
