время нашего опьянѣнія, онъ очистился отъ туманнаго пара и отъ пылавшаго въ немъ пламени, но совершенно перемѣнилъ свой цвѣтъ, и казался голубымъ, тогда-какъ прежде природный цвѣтъ неба, въ хорошую погоду, былъ свѣтло-зеленый. Шимшикъ, у котораго дѣло никогда не стало за причиною, объяснилъ намъ эту перемѣну тѣмъ, что кромѣ плотной, каменной массы ядра, комета принесла съ собою на землю свою атмосферу, составленную изъ паровъ и газовъ, большею частію чуждыхъ нашему воздуху: въ томъ числѣ вѣроятно былъ одинъ газъ особеннаго рода, одаренный кислымъ и палящимъ началомъ; и онъ-то произвелъ этотъ пожаръ въ воздухѣ, который, отъ смѣшенія съ нимъ, пережегся, окисъ, и даже преобразовалъ свою наружность. Шимшикъ, можетъ-статься, разсуждалъ и правильно, хотя онъ много вралъ, бездѣльникъ!…
Какъ бы то ни было, мы скоро удостовѣрились, что нашъ прежній, сладкій, мягкій, благодѣтельный, цѣлебный воздухъ уже не существуетъ; что приливъ новыхъ летучихъ жидкостей совсѣмъ его испортилъ, превративъ въ составъ безвкусный, вонючій, пьяный, ѣдкій, разрушительный. И въ этомъ убійственномъ воздухѣ назначено было отселѣ жить роду человѣческому!… Мы съ трудомъ вдыхали его въ наши груди, и, вдохнувъ, съ отвращеніемъ немедленно выдыхали вонъ. Мы чувствовали, какъ онъ жжетъ, грызетъ, съѣдаетъ наши внутренности. Въ однѣ сутки всѣ мы состарѣлись на двадцать лѣтъ. Женщины были въ такомъ отчаяніи, что рвали на себѣ волосы и хли-
время нашего опьянения он очистился от туманного пара и от пылавшего в нем пламени, но совершенно переменил свой цвет и казался голубым, тогда как прежде природный цвет неба в хорошую погоду был светло-зеленый. Шимшик, у которого дело никогда не стало за причиною, объяснил нам эту перемену тем, что, кроме плотной каменной массы ядра, комета принесла с собою на землю свою атмосферу, составленную из паров и газов, большею частью чуждых нашему воздуху: в том числе, вероятно, был один газ особенного рода, одаренный кислым и палящим началом, и он-то произвел этот пожар в воздухе, который от смешения с ним пережегся, окис и даже преобразовал свою наружность. Шимшик, может статься, рассуждал и правильно, хотя он много врал, бездельник!..
Как бы то ни было, мы скоро удостоверились, что наш прежний, сладкий, мягкий, благодетельный, целебный воздух уже не существует, что прилив новых летучих жидкостей совсем его испортил, превратив в состав безвкусный, вонючий, пьяный, едкий, разрушительный. И в этом убийственном воздухе назначено было отселе жить роду человеческому!.. Мы с трудом вдыхали его в наши груди и, вдохнув, с отвращением немедленно выдыхали вон. Мы чувствовали, как он жжет, грызет, съедает наши внутренности. В одни сутки все мы состарились на двадцать лет. Женщины были в таком отчаянии, что рвали на себе волосы и хли-
