міра, нельзя было не догадаться, что не солнце такъ странно блуждаетъ надъ нами, но что земной шаръ, обремененный непомѣрною тяжестью кометы, потерялъ свое равновѣсіе, выбился изъ прежняго центра тяготѣнія, и судорожно шатается на своей оси, ища въ своей огромной массѣ, увеличенной чуждымъ тѣломъ, новаго для себя центра и новой оси для суточнаго своего обращенія. Въ самомъ дѣлѣ, мы видѣли, что, при каждомъ появленіи солнца, точка его восхожденія болѣе и болѣе приближалась къ сѣверу, хотя закатъ не всегда соотвѣтствовалъ новому востоку, и падалъ поперемѣнно по правую и по лѣвую сторону южнаго полюса. Наконецъ, въ пятый разъ, солнце засіяло уже на самой точкѣ сѣвера, и, пробѣжавъ зигзагомъ небесный сводъ въ семь часовъ времени, закатилось почти правильно, на югѣ. Потомъ наступила долгая ночь, и, послѣ одиннадцати часовъ темноты, день опять началъ брежжиться на сѣверѣ. Солнце взошло, попрежнему, предшествуемое прекрасною зарею: мы привѣтствовали его радостнымъ кликомъ, льстя себя мыслію, что теперь скоро будетъ конецъ нашимъ страданіямъ, все придетъ въ порядокъ, и мы возвратимся на равнины. Одинъ только Шимшикъ не могъ утолить своей горести послѣ потери прежняго востока и прежняго запада. Онъ говорилъ, что не перенесетъ такого безбожнаго переворота въ астрономіи и географіи: двѣсти-сорокъ-пять лѣтъ своей жизни употребилъ онъ на составленіе таблицъ долготы и широты трехъ тысячъ извѣстнѣйшихъ городовъ и мѣстечекъ, а теперь, при перемѣнѣ
мира, нельзя было не догадаться, что не солнце так странно блуждает над нами, но что земной шар, обремененный непомерною тяжестью кометы, потерял свое равновесие, выбился из прежнего центра тяготения и судорожно шатается на своей оси, ища в своей огромной массе, увеличенной чуждым телом, нового для себя центра и новой оси для суточного своего обращения. В самом деле, мы видели, что при каждом появлении солнца точка его восхождения более и более приближалась к северу, хотя закат не всегда соответствовал новому востоку и падал попеременно по правую и по левую сторону южного полюса. Наконец, в пятый раз солнце засияло уже на самой точке севера и, пробежав зигзагом небесный свод в семь часов времени, закатилось почти правильно на юге. Потом наступила долгая ночь, и после одиннадцати часов темноты день опять начал брезжиться на севере. Солнце взошло по-прежнему, предшествуемое прекрасною зарею: мы приветствовали его радостным кликом, льстя себя мыслью, что теперь скоро будет конец нашим страданиям, все придет в порядок, и мы возвратимся на равнины. Один только Шимшик не мог утолить своей горести после потери прежнего востока и прежнего запада. Он говорил, что не перенесет такого безбожного переворота в астрономии и географии: двести сорок пять лет своей жизни употребил он на составление таблиц долготы и широты трех тысяч известнейших городов и местечек, а теперь, при перемене
