половина органической жизни этой тусклой, зеленой планеты третьяго разряда».
Мы стояли на утесѣ, и, въ уныломъ безмолвіи, долго смотрѣли на валяющійся въ углу нашего горизонта, блѣдный, безобразный трупъ кометы, вчера еще столь яркой, блистательной, прекрасной, вчера еще двигавшейся собственною силою въ пучинахъ пространства, и какъ-бы нарочно прилетѣвшей изъ отдаленныхъ міровъ, отъ другихъ солнцъ и другихъ звѣздъ, чтобъ найти для себя, возлѣ насъ смертныхъ, гробъ на нашей планетѣ, и прахъ свой, перемѣшанный съ нашимъ прахомъ, соединить съ ея перстью.
Между-тѣмъ, другое явленіе, происходившее надъ нашими головами, проникло насъ новымъ страхомъ. Уже прежде того мы примѣтили, что солнце стишкомъ долго не клонится къ закату: многіе утверждали, что оно стоитъ неподвижно; другимъ казалось, будто оно шевелится вокругъ одной и той же точки; иные, и самъ Шимшикъ, доказывали, что оно очевидно сбилось съ пути, не знаетъ астрономіи, и забрело вовсе не туда, куда бъ ему слѣдовало идти съ календаремъ Академіи въ карманѣ. Мы объясняли это событіе разными догадками, когда, однимъ разомъ, солнце тронулось съ мѣста, и, подобно летучей звѣздѣ, быстро пробѣжавъ остальную часть пути, погрузилось за небосклономъ. Въ одно мгновеніе ока зрѣлище перемѣнилось: свѣтъ погасъ, небо зардѣло звѣздами, мы очутились въ глубокомъ мракѣ, и крикъ отчаянія раздался кругомъ насъ въ горахъ. Мы полагали, что уже навсегда простились съ благотвор-
половина органической жизни этой тусклой зеленой планеты третьего разряда».
Мы стояли на утесе и в унылом безмолвии долго смотрели на валяющийся в углу нашего горизонта бледный, безобразный труп кометы, вчера еще столь яркой, блистательной, прекрасной, вчера еще двигавшейся собственною силою в пучинах пространства и как бы нарочно прилетевшей из отдаленных миров, от других солнц и других звезд, чтоб найти для себя возле нас, смертных, гроб на нашей планете и прах свой, перемешанный с нашим прахом, соединить с ее перстью.
Между тем другое явление, происходившее над нашими головами, проникло нас новым страхом. Уже прежде того мы приметили, что солнце стишком долго не клонится к закату: многие утверждали, что оно стоит неподвижно; другим казалось, будто оно шевелится вокруг одной и той же точки; иные, и сам Шимшик, доказывали, что оно, очевидно, сбилось с пути, не знает астрономии и забрело вовсе не туда, куда б ему следовало идти с календарем Академии в кармане. Мы объясняли это событие разными догадками, когда одним разом солнце тронулось с места и, подобно летучей звезде, быстро пробежав остальную часть пути, погрузилось за небосклоном. В одно мгновение ока зрелище переменилось: свет погас, небо зардело звездами, мы очутились в глубоком мраке, и крик отчаяния раздался кругом нас в горах. Мы полагали, что уже навсегда простились с благотвор-
