догадки. Я схватилъ Саяну за руку, и быстро потащилъ къ дверямъ, говоря:—«Другъ мой!… землетрясеніе!… Надо уходить изъ комнатъ.»
Мы пробѣжали длинный рядъ покоевъ, среди безпрерывныхъ ударовъ потрясенія, повторявшихся всякій разъ чаще и сильнѣе. Лампы, подсвѣчники, статуи, картины, вазы, стулья и столики падали одни за другими кругомъ насъ на землю; полъ качался подъ нами, подобно палубѣ колеблемаго волнами судна. Я кричалъ моимъ людямъ, чтобъ они скорѣе спасались на дворъ, чтобъ выводили изъ конюшень лошадей, мамонтовъ, мастодонтовъ, и самъ, съ трепещущею Саяною, стремглавъ бѣжалъ къ лѣстницѣ, прыгая черезъ опрокинутую утварь и уклоняясь отъ падающихъ со стѣнъ украшеній. Едва достигли мы до сѣней, какъ въ большой залѣ съ ужаснымъ трескомъ обрушился потолокъ, настланный изъ длинныхъ и широкихъ плитъ. На лѣстницѣ, гдѣ мы, слуги и невольники столпились всѣ вмѣстѣ, два новые подземные удара, поколебавшіе землю въ двухъ противоположныхъ направленіяхъ, свалили всѣхъ насъ съ ногъ, и мы, цѣлою громадою, покатились внизъ, одинъ чрезъ другаго, по лопающимъ подъ нами ступенямъ, изъ которыхъ послѣднія уже не существовали. Стонъ раненыхъ, крикъ испугавшихся и придавленныхъ, оглушили меня совершенно; но любовь сохранила во мнѣ присутствіе духа: я не выпустилъ руки Саяны. Такимъ образомъ мы съ нею удержались на грудѣ свалившагося у подножія лѣстницы народа,
догадки. Я схватил Саяну за руку и быстро потащил к дверям, говоря: «Друг мой!.. землетрясение!.. Надо уходить из комнат».
Мы пробежали длинный ряд покоев, среди беспрерывных ударов потрясения, повторявшихся всякий раз чаще и сильнее. Лампы, подсвечники, статуи, картины, вазы, стулья и столики падали одни за другими кругом нас на землю; пол качался под нами, подобно палубе колеблемого волнами судна. Я кричал моим людям, чтоб они скорее спасались на двор, чтоб выводили из конюшен лошадей, мамонтов, мастодонтов, и сам, с трепещущею Саяною, стремглав бежал к лестнице, прыгая через опрокинутую утварь и уклоняясь от падающих со стен украшений. Едва достигли мы до сеней, как в большой зале с ужасным треском обрушился потолок, настланный из длинных и широких плит. На лестнице, где мы, слуги и невольники столпились все вместе, два новые подземные удара, поколебавшие землю в двух противоположных направлениях, свалили всех нас с ног, и мы целою громадою покатились вниз, один чрез другого, по лопающим под нами ступеням, из которых последние уже не существовали. Стон раненых, крик испугавшихся и придавленных оглушили меня совершенно, но любовь сохранила во мне присутствие духа: я не выпустил руки Саяны. Таким образом мы с нею удержались на груде свалившегося у подножия лестницы народа,
