домъ, я вдругъ разсорился съ Саяною за то, что она слишкомъ сладко улыбалась одному молодому человѣку. Все рушилось; я опять былъ повергнутъ въ отчаяніе.
Я поклялся никогда не возвращаться къ коварной, и цѣлыхъ трое сутокъ свято сдержалъ свой обѣтъ. Чтобъ никто не мѣшалъ мнѣ сердиться, я ходилъ гулять въ мѣстахъ уединенныхъ, гдѣ не было ни живой души, гдѣ даже не было измѣнницъ. Однажды, ночь застигла меня въ такой прогулкѣ. Нѣтъ сомнѣнія, что размолвка съ любезною есть удобнѣйшее время для астрономическихъ наблюденій, и самая астрономія была, какъ извѣстно, изобрѣтена въ IV вѣкѣ отъ сотворенія свѣта однимъ великимъ мудрецомъ, подравшимся ввечеру съ женою и прогнаннымъ ею изъ спальни. Съ досады, я сталъ считать звѣзды на небѣ, и увидѣлъ, что комета, которую, хлопоча о своей женитьбѣ, совсѣмъ выпустилъ изъ виду, съ-тѣхъ-поръ необыкновенно увеличилась въ своемъ объемѣ. Голова ея уже не уступала величиною лунѣ, а хвостъ, блѣдно-желтаго цвѣта, разбитый на двѣ полосы, закрывалъ собою огромную часть небеснаго свода. Я удивился, какимъ образомъ такая перемѣна въ наружномъ ея видѣ ускользнула отъ моего вѣдома и вниманія. Пораженный странностью зрѣлища и наскучивъ одиночествомъ, я пошелъ къ пріятелю Шимшику потолковать объ этомъ. Его не было дома; но мнѣ сказали, что онъ на обсерваторіи, и я побѣжалъ туда. Астрономъ былъ въ одной рубахѣ, безъ колпака и безъ чулокъ, и стоялъ прикованный правымъ глазомъ къ астро-
дом, я вдруг рассорился с Саяною за то, что она слишком сладко улыбалась одному молодому человеку. Все рушилось; я опять был повергнут в отчаяние.
Я поклялся никогда не возвращаться к коварной и целых трое суток свято держал свой обет. Чтоб никто не мешал мне сердиться, я ходил гулять в местах уединенных, где не было ни живой души, где даже не было изменниц. Однажды ночь застигла меня в такой прогулке. Нет сомнения, что размолвка с любезною есть удобнейшее время для астрономических наблюдений, и сама астрономия была, как известно, изобретена в IV веке от сотворения света одним великим мудрецом, подравшимся ввечеру с женою и прогнанным ею из спальни. С досады я стал считать звезды на небе и увидел, что комета, которую, хлопоча о своей женитьбе, совсем выпустил из виду, с тех пор необыкновенно увеличилась в своем объеме. Голова ее уже не уступала величиною луне, а хвост бледно-желтого цвета, разбитый на две полосы, закрывал собою огромную часть небесного свода. Я удивился, каким образом такая перемена в наружном ее виде ускользнула от моего ведома и внимания. Пораженный странностью зрелища и наскучив одиночеством, я пошел к приятелю Шимшику потолковать об этом. Его не было дома, но мне сказали, что он на обсерватории, и я побежал туда. Астроном был в одной рубахе, без колпака и без чулок, и стоял, прикованный правым глазом к астро-
