прибывъ въ пещеру, немедленно приступили къ дѣлу.
Я взлѣзъ на лѣса съ двумя промышлениками, долженствовавшими держать предо мною фонари; докторъ усѣлся на скамейкѣ за столикомъ; я закурилъ цигарку, онъ понюхалъ табаку, и мы начали работать. Зная, какой чрезмѣрной точности требуетъ ученый народъ отъ списывающихъ древніе историческіе памятники, мы условились переводить іероглифическій текстъ по точнымъ правиламъ Шампольоновой методы, отъ слова до слова, какъ онъ есть, безъ всякихъ украшеній слога, и писать переводъ каждой стѣны особо, не изобрѣтая никакого новаго раздѣленія. Въ этомъ именно видѣ ученые мои читатели найдутъ его и здѣсь.
Но, при первомъ словѣ, вышелъ у насъ съ докторомъ жаркій споръ о заглавіи. Питомецъ запачканной чернилами Германіи не хотѣлъ и писать безъ какого-нибудь загадочнаго или рогатаго заглавія. Онъ предлагалъ назвать нашъ трудъ: Homo diluvii testis, «Человѣкъ былъ свидѣтелемъ потопа», потому, что это непримѣтнымъ образомъ состояло бы въ косвенной, тонкой, весьма далекой и весьма остроумной, связи съ системою Шейхцера, который, нашедъ въ своемъ погребу кусокъ окаменѣлаго человѣка, подъ этимъ заглавіемъ написалъ книгу, доказывая, что этотъ человѣкъ видѣлъ изъ погреба потопъ собственными глазами, въ опроверженіе послѣдователей ученію Кювье, утверждающихъ, что до потопа не было на землѣ ни людей, ни даже погребовъ. Я предпочиталъ этому
прибыв в пещеру, немедленно приступили к делу.
Я взлез на леса с двумя промышленниками, долженствовавшими держать предо мною фонари; доктор уселся на скамейке за столиком; я закурил цигарку, он понюхал табаку, и мы начали работать. Зная, какой чрезмерной точности требует ученый народ от списывающих древние исторические памятники, мы условились переводить иероглифический текст по точным правилам Шампольоновой методы, от слова до слова, как он есть, без всяких украшений слога, и писать перевод каждой стены особо, не изобретая никакого нового разделения. В этом именно виде ученые мои читатели найдут его и здесь.
Но при первом слове вышел у нас с доктором жаркий спор о заглавии. Питомец запачканной чернилами Германии не хотел и писать без какого-нибудь загадочного или рогатого заглавия. Он предлагал назвать наш труд: Homo diluvii testis, «Человек был свидетелем потопа», потому, что это неприметным образом состояло бы в косвенной, тонкой, весьма далекой и весьма остроумной связи с системою Шейхцера, который, нашед в своем погребу кусок окаменелого человека, под этим заглавием написал книгу, доказывая, что этот человек видел из погреба потоп собственными глазами, в опровержение последователей учению Кювье, утверждающих, что до потопа не было на земле ни людей, ни даже погребов. Я предпочитал этому
