| «Настоящій арбузъ изъ южныхъ штатовъ представляетъ собою, въ ряду земныхъ благъ, нѣчто особенное, а потому его нельзя смѣшивать съ прочими менѣе цѣнными благами. Это великолѣпнѣйшее изъ гастрономическихъ сокровищъ на всемъ свѣтѣ, царствуетъ Божіею милостью надъ земными плодами. Тотъ, кому удалось его отвѣдать, знаетъ, чѣмъ питаются ангелы. Ева вкусила не отъ арбуза, выросшаго на южныхъ плантаціяхъ. Намъ это достовѣрно извѣстно, такъ какъ, вкусивъ, она раскаялась». |
| Изъ календаря Вильсона Мякинной Головы. |
Приблизительно въ то самое время, когда Вильсонъ раскланивался въ сѣняхъ съ уходившими отъ него посланцами демократической партіи, Пемброкъ Говардъ входилъ въ сосѣдній домъ съ докладомъ о выполненіи возложеннаго на него порученія. Старикъ судья ждалъ его въ своемъ кабинетѣ, сидя сурово и неподвижно на большомъ креслѣ съ высокою спинкой.
— Ну, что, Говардъ, какія вѣсти вы принесли? — спросилъ онъ.
— Самыя лучшія въ свѣтѣ.
— Такъ, значитъ, онъ принялъ вызовъ! — радостно воскликнулъ судья, глаза котораго вспыхнули воинственнымъ огонькомъ.
— Принялъ и притомъ съ величайшимъ восторгомъ. Онъ даже привскочилъ отъ радости.
— Неужели? Но это съ его стороны очень, очень мило! Мнѣ это нравится. Когда же поединокъ?
— Сейчасъ же, безотлагательно. Сегодня ночью. Это превосходнѣйшій и чудеснѣйшій малый!
— Не только чудеснѣйшій, но можно сказать даже божественный! Поединокъ съ нимъ я признаю для себя за честь и за удовольствіе. Отправляйтесь же теперь скорѣе къ нему, уладьте все, что нужно, и передайте ему сердечное мое поздравленіе. Это и въ самомъ дѣлѣ рѣдкостный малый! Восхитительнѣйшій малый, какъ вы изволили сами замѣтить.
Говардъ поспѣшно ушелъ, разсуждая съ самимъ собою.
— Я черезъ часъ приведу его на пустопорожнее мѣсто между домомъ Вильсона и Заколдованнымъ домомъ, да кстати захвачу съ собой мои собственные пистолеты.
