тежахъ и дурачествахъ! Все, что вы предполагаете, чистые пустяки сравнительно съ тѣмъ, что мнѣ извѣстно. Томъ вытаращилъ на нее глаза и возразилъ:
— Не понимаю, Рокси, что ты хочешь этимъ сказать?
Она встала и, глядя на него съ грознымъ величественнымъ видомъ карающей Судьбы, объявила:
— Я хочу сказать вамъ сущую божескую правду. Вы въ такой же степени родственникъ старому барину Дрисколлю, въ какой я ему могу приходиться сродни! Вотъ это-то именно я и хотѣла вамъ сказать! — добавила она, причемъ ея глаза вспыхнули торжествующимъ пламенемъ.
— Что… что такое?
— То самое, что я вамъ сейчасъ сказала, и при томъ еще далеко не все! Знайте, что вы негръ! Негръ и невольникъ отъ рожденія! Вы и теперь не что иное, какъ негръ и невольникъ! Стоитъ мнѣ только открыть ротъ, чтобы старый баринъ Дрисколль продалъ васъ куда-нибудь на плантаціи въ низовья Миссисипи, прежде чѣмъ вамъ удастся стать на два дня старше, чѣмъ вы теперь.
— Все это наглая ложь, выдуманная тобою, мерзкая, подлая пустомеля!
— Ну, нѣтъ, это вовсе не ложь, это сущая правда! Клянусь Богомъ, что я ни на волосъ не отступаю отъ истины. Да, сударь, вы мой сынъ!
— Ахъ, ты чертовка!
— А этотъ бѣдный парень, котораго вы изволили сегодня избить и выгнать пинками изъ комнаты, родной сынъ Перси Дрисколля и слѣдовательно вашъ баринъ…
— Ахъ, ты скотина негодная!
— Его настоящее имя Томасъ Дрисколль; вы же прозываетесь «Valet de chambre». Фамиліи у васъ нѣтъ никакой, такъ какъ неграмъ она не полагается!
Разъяренный Томъ вскочилъ и, схвативъ громадное полѣно, занесъ его надъ головой неожиданно отыскавшейся матери. Она только разсмѣялась надъ этой выходкой и сказала:
— Кушь, щенокъ! Садись и сиди смирно! Ужь не воображаешь ли ты, что могъ бы и въ самомъ дѣлѣ меня убить? Ты, другъ мой, не изъ таковскихъ, чтобы у тебя хватило духа убить человѣка, который смотритъ тебѣ въ глаза! Иное дѣло, если бы ты могъ выстрѣлить мнѣ какъ-нибудь въ спину, исподтишка, сзади. На это разумѣется, тебя хватитъ, если представится благопріятный случай, но я, голубчикъ не намѣрена умирать отъ твоей руки, а потому заранѣе приняла мѣры, чтобы отвадить тебя отъ такихъ попытокъ. Все что я тебѣ разсказала, изложено у меня письменно и отдано на сохраненіе въ надежныя руки. Человѣкъ, у
