назначилъ по завѣщанію своимъ наслѣдникомъ. Надѣюсь, ты теперь довольна?
Роксана была и въ самомъ дѣлѣ совершенно довольна. Она даже расчувствовалась и пришла въ самое блаженное состояніе, благословляя старика-судью за его доброту. Она и послѣ того продолжала ежедневно заходить къ нему на кухню и подъ конецъ узнала, что Томъ вернулся уже домой. Вся дрожа отъ волненія, Роксана тотчасъ же послала къ нему просить, чтобъ онъ дозволилъ бѣдной своей старой кормилицѣ-негритянкѣ поглядѣть на него хоть однимъ глазкомъ и умереть отъ радости.
Въ то время, когда Чемберсъ передавалъ ему эту просьбу, Томъ лежалъ, лѣниво растянувшись на кушеткѣ. Время не измѣнило въ немъ прежняго отвращенія къ смиренной невольницѣ, вскормившей его своею грудью и безропотно выносившей всѣ капризы его ранняго дѣтства Это отвращеніе и презрѣніе остались такими же высокомѣрными и непримиримыми. Поднявшись въ сидячее положеніе, онъ устремилъ строгій взоръ на красивое лицо молодого человѣка, имя котораго носилъ и семейными правами котораго пользовался, самъ того не подозрѣвая. Достаточно долго поглядѣвъ на злополучную свою жертву и убѣдившись, что она надлежаще запугана, Томъ спросилъ сквозь зубы у поблѣднѣвшаго отъ ужаса Чемберса:
— Чего же отъ меня хочетъ эта старая корга?
Просьба Роксаны была повторена смиреннѣйшимъ образомъ.
— Какъ же ты смѣлъ войти ко мнѣ и безпокоить меня передачей подобныхъ учтивостей со стороны какой-нибудь негритянки?
Съ этими словами Томъ всталъ. Молодой его невольникъ дрожалъ теперь всѣмъ тѣломъ, такъ что жалко было на него смотрѣть. Предвидя, что его ожидаетъ, Чемберсъ наклонилъ голову на бокъ, пытаясь прикрыть ее поднятой кверху лѣвой рукою. Томъ, не говоря ни слова, принялся изо всѣхъ силъ колотить бѣднягу, направляя удары прямо въ голову, но попадая большею частью по рукѣ, служившей для нея щитомъ. Несчастная жертва принимала каждый ударъ съ умоляющимъ возгласомъ:
— Простите, баринъ!.. Пощадите, сударь!
Послѣ семи здоровенныхъ ударовъ Томъ, наконецъ, скомандовалъ:
— Повернись въ дверямъ! Маршъ!
Затѣмъ онъ выпроводилъ своего невольника изъ комнаты тремя безжалостными пинками, послѣдній изъ которыхъ чуть не заставилъ бѣднягу скатиться внизъ головой съ лѣстницы. Чемберсъ, прихрамывая и вытирая глаза разодраннымъ рукавомъ ветхой своей курти, спускался уже въ сѣни, когда Томъ крикнулъ ему вслѣдъ:
