торую слѣдовало передать въ ихъ распоряженіе еще восемь лѣтъ тому назадъ. Они и такъ уже достаточно пострадали изъ за того, что были лишены его услугъ въ теченіе столь долгаго времени, и не испытываютъ ни малѣйшаго желанія нести дальнѣйшіе убытки. Еслибъ имъ своевременно отдали Тома, они давнымъ давно продали бы его, чѣмъ, безъ сомнѣнія, предотвратилось бы убійство судьи Дрисколля. Отсюда вытекало логическимъ образомъ заключеніе, что Томъ лично неповиненъ въ убійствѣ и что преступленіе это являлось только злополучнымъ слѣдствіемъ ошибочно составленнаго инвентаря. Справедливость такихъ логическихъ выводовъ бросалась всѣмъ и каждому въ глаза. Всѣ признавали обрушившуюся на судебную кару на Тома совершенно правильной, еслибъ былъ свободнымъ бѣлымъ человѣкомъ, но засадить на всю жизнь въ тюрьму молодого невольника, представляющаго собою цѣнное имущество, оказывалось совершенно инымъ дѣломъ.
Миссурійскій губернаторъ, прочитавъ доставленный ему по этому поводу докладъ, немедленно же «помиловалъ Тома», а кредиторы Перси Дрисколля тотчасъ же продали помилованнаго своего невольника на одну изъ плантацій въ низовьяхъ Миссиссипи.
