женный ропотъ и гнѣвные возгласы). Черезъ какихъ-нибудь четверть часа онъ предстанетъ однако передъ вами, въ качествѣ свободнаго и бѣлаго человѣка. (Взрывъ рукоплесканій, не безъ труда подавленный шерифомъ и приставами). Съ семимѣсячнаго возраста и до сихъ поръ, А все время оказывался самозванцемъ. Отпечатки его пальцевъ, хранящіеся въ моемъ архивѣ, помѣчены именемъ Б. Вотъ увеличенная патнографомъ копія съ этихъ отпечатковъ, снятыхъ въ двѣнадцатилѣтнемъ возрастѣ. Сравните ее съ автографомъ убійцы, оставленномъ на рукояти кинжала. Усматриваете вы между ними сходство?
Старшина присяжныхъ отвѣтилъ:
— До мельчайшихъ подробностей!
Вильсонъ торжественно объявилъ:
— Убійца вашего и моего друга, Іорка Дрисколля, оставившаго по себѣ память великодушнаго и добраго человѣка, находится тутъ же среди васъ. Valet de chambre, негръ и невольникъ, ложно именуемый Томасомъ Бекетомъ Дрисколлемъ, сдѣлай на оконномъ стеклѣ отпечатки твоихъ пальцевъ, долженствующіе привести тебя на висѣлицу!
Томъ, лицо котораго приняло въ эту минуту сѣровато-пепельный оттѣнокъ, устремилъ умоляющій взоръ на адвоката; побѣлѣвшія его губы какъ-то беззвучно задвигались, а затѣмъ онъ лишился чувствъ и безсильно скатился на полъ. Вильсонъ прервалъ водворившееся въ залѣ суда гробовое молчаніе, добавивъ:
— Въ этомъ нѣтъ никакой надобности. Онъ фактически сознался!
Роксана упала на колѣни, закрыла лицо руками и, сквозь рыданія, проговорила:
— Господи, сжалься надо мною, несчастной женщиной!
Какъ разъ въ это мгновеніе пробило двѣнадцать часовъ.
Объявленъ былъ перерывъ засѣданія. Тома, который тѣмъ временемъ очнулся, заковали въ кандалы и отвели въ тюрьму.
