возможнымъ обойтись безъ того, чтобъ броситься въ воду. По моему разсчету, было уже больше полуночи и я находилась верстахъ въ двадцати или двадцати пяти отъ своей плантаціи, когда я увидѣла огни парохода, причалившаго къ отмели, такъ какъ поблизости не имѣлось ни городской, ни лѣсной пристани. Вскорѣ мнѣ удалось различить вырѣзавшіяся на звѣздномъ небѣ очертанія трубъ и капитанскаго мостика. Узнавъ ихъ, я такъ обрадовалась, что готова была, казалось, выпрыгнуть изъ кожи вонъ и не знала, какъ благодарить Господа Бога. Это былъ какъ разъ «Великій Моголъ», на которомъ я служила восемь лѣтъ старшей горничной, плавая каждый лѣтній сезонъ на участкѣ между Цинцинати и Новымъ Орлеаномъ. Я потихоньку проплыла мимо парохода и вижу, что оттуда меня не замѣтили: по крайней мѣрѣ, никто даже не пошевельнулся. Услышавъ стукъ молотковъ въ машинномъ отдѣленіи, я сейчасъ сообразила, отчего пароходъ остановился. Въ машинѣ произошла какая-нибудь поломка. Немного пониже мѣста, гдѣ причалилъ пароходъ, я сама сошла на берегъ и оттолкнула челнокъ, чтобы онъ поплылъ дальше внизъ по теченію, а сама пошла вверхъ къ пароходу. Съ него была спущена на берегъ сходня… Я преспокойно взошла по ней на бортъ. Погода стояла очень жаркая, а потому матросы лежали, растянувшись на носовой части палубы, и спали крѣпкимъ сномъ. Помощникъ капитана, Джимъ Бангсъ, сидѣлъ на складномъ табуретѣ на канитанскомъ мостикѣ и спалъ, потому что онъ всегда такимъ именно образомъ стоитъ на вахтѣ вмѣсто капитана. Старикъ боцманъ, Билли Гатъ, кивалъ головой ему за компанію. Все это были старые мои друзья и пріятели и, очутившись у нихъ, я сразу же успокоилась и сказала себѣ самой: «Пусть-ка теперь хозяинъ плантаціи явится сюда и попробуетъ меня взять. Ему зададутъ такую трепку, что онъ и своихъ не узнаетъ». Пробираясь между спавшими, я поднялась на мостикъ, прошла въ кормовую часть парохода, въ каюту для дежурныхъ горничныхъ, прислуживающихъ въ дамскомъ отдѣленіи, и усѣлась въ то самое кресло, въ которомъ сидѣла, мнѣ кажется, сотню милліоновъ разъ. Естественно, что я почувствовала себя тамъ совсѣмъ какъ дома.
«Примѣрно черезъ часъ раздался изъ машиннаго отдѣленія звонокъ, сообщавшій, что все готово. Вслѣдъ за тѣмъ поднялась обычная суматоха при отчаливаніи и вскорѣ раздался ударъ въ гонгъ». Понимаю, что значитъ эта музыка! — сказала я себѣ самой. — Это значитъ: «отчаливай внизъ по теченію». Потомъ раздался другой ударъ, означавшій, какъ мнѣ извѣстно: «поворачивай носомъ впередъ». Слѣдующій затѣмъ ударъ означалъ: «довольно поворачивать». Новый и послѣдній ударъ въ гонгъ отдалъ приказаніе идти полнымъ ходомъ вверхъ противъ теченія. Очевидно, что пароходъ
