старанія сами поплатились жизнью. Въ ушахъ этого рода людей замѣчаніе: «Вонъ идетъ тотъ, что убилъ Биля Адамса!» было болѣе высокой и пріятной похвалою, нежели какія-либо иныя хвалебныя рѣчи, произнесенныя устами человѣческими.
Люди, умертвившіе первыхъ двадцать шесть человѣкъ, водворившихся на кладбищѣ въ Виргиніи, такъ и остались не наказанными. Но по какой причинѣ? А по такой, что, учреждая судъ присяжныхъ, Альфредъ Великій зналъ, какая это прекрасная выдумка для того, чтобы опезпечить торжество справедливости въ его время; но не зналъ, что положеніе дѣлъ въ девятнадцатомъ вѣкѣ измѣнится настолько, что судъ присяжныхъ, наоборотъ, окажется самымъ остроумнымъ и самымъ непреложнымъ средствомъ, какое только умъ человѣческій способенъ придумать для того, чтобы совершенно погубить всякую справедливость… если онъ самъ не явится изъ могилы и не измѣнитъ порядокъ судопроизводства, сообразно съ необходимостью. Ну, могъ ли онъ себѣ тогда представить, что мы, дураки, будемъ продолжать еще держаться этого судебнаго порядка даже и тогда, какъ обстоятельства лишатъ его полезныхъ сторонъ? Могъ ли онъ также себѣ представить, что мы будемъ продолжать употреблять его систему измѣренія времени свѣчами послѣ того, какъ мы уже изобрѣли хронометры? Въ его время новости не могли разноситься быстро; вотъ почему легко можно было найти комплектъ присяжныхъ засѣдателей — людей честныхъ, развитыхъ, умныхъ, которые еще ничего не слышали о дѣлѣ, подлежащемъ ихъ разсмотрѣнію. Но въ наше время почтъ, газетъ и телеграфовъ его порядокъ судопроизводства вынуждаетъ насъ приводить къ присягѣ составъ, дураковъ и негодяевъ, такъ какъ этого рода порядокъ строго исключаетъ изъ него честныхъ и умныхъ, развитыхъ людей. По этому поводу припомнился мнѣ одинъ изъ тѣхъ печальныхъ фарсовъ, которые разыгрывались въ г. Виргиніи и которые мы величаемъ судебнымъ разбирательствомъ.
Одинъ изъ знаменитыхъ головорѣзовъ убилъ г-на Б., добраго и достойнаго гражданина Виргиніи, самымъ легкомысленнымъ и хладнокровнымъ образомъ. Понятно, газеты были переполнены подробностями этого происшествія, и всякъ, кто только могъ читать, уже читалъ объ этомъ; кто только не былъ глухъ или нѣмъ или совсѣмъ ужь идіотъ, всякъ непремѣнно говорилъ объ этомъ.
Составили списокъ присяжныхъ и принялись допрашивать г-на Б. Л., выдающагося банкира и достойнаго гражданина, точно такъ же, какъ его допросили бы во всякомъ другомъ американскомъ судѣ.
— Слышали вы что-нибудь объ убійствѣ?
— Слышалъ.
