полезно. Въ головѣ моей неотвязно жужжало: «Пачка синихъ — восемь центовъ, пачка желтыхъ — за шесть центовъ»… и т. д. и т. д., не давая мнѣ ни отдыха, ни срока. День пропалъ для меня, это было ясно. Я вышелъ изъ дому и началъ бродить по городу, причемъ замѣтилъ, что ноги мои двигаются въ тактъ этой чепухѣ. Это было невыносимо и я измѣнилъ походку; но ничто не помогало: стихи приноравливались къ новой походкѣ и терзали меня попрежнему. Я возвратился домой и страдалъ цѣлый день, страдалъ за безсознательно съѣденнымъ и не подкрѣпившимъ меня обѣдомъ, страдалъ и плакалъ и бормоталъ эту чушь весь вечеръ; легъ спать и все время метался и ворочался и бормоталъ попрежнему; въ полночь вскочилъ взбѣшенный и попробовалъ читать, но въ прыгающихъ строчкахъ ничего нельзя было разобрать, кромѣ: «Рѣжьте — передъ вами пассажиръ дорожный!» Къ разсвѣту я совершенно обезумѣль и всѣ домашніе удивлялись и тревожились, слушая мою идіотскую болтовню: «Рѣжьте, братцы, рѣжьте… О, рѣжьте! Передъ вами пассажиръ дорожный!»
Два дня спустя, въ субботу утромъ, я, весь разбитый и расшатанный, вышелъ изъ дому, получивъ приглашеніе моего достойнаго друга, его преподобія м-ра ***, прогуляться вмѣстѣ съ нимъ за десять миль отъ города въ Тальпотъ Тоуэръ. Онъ посмотрѣлъ на меня, но ничего не сказалъ. Мы отправились. М-ръ *** говорилъ, говорилъ, говорилъ, по своей всегдашней привычкѣ, я ничего не сказалъ, ничего не слышалъ. Въ концѣ первой мили м-ръ *** сказалъ:
— Маркъ, вамъ нездоровится? Я никогда не видѣлъ человѣка болѣе измученнаго на видъ и болѣе разсѣяннаго. Скажите, что-нибудь! Ну-же!
Сухо, безъ одушевленія, я сказалъ:
|
«Рѣжьте, братцы, ръжьте, рѣжьте осторожнѣй! |
Мой другъ посмотрѣлъ на меня со смущеніемъ и сказалъ:
— Я не понимаю вашего намѣренія, Маркъ. Повидимому, нѣтъ ничего дурного въ томъ, что вы говорите, никакой предвзятой цѣли, однако, можетъ быть, это зависитъ отъ тона, съ которымъ вы говорите; я еще никогда не слышалъ ничего болѣе потрясающаго. Что это…
Но я уже не слушалъ, я уже заладилъ свои безжалостные изводящіе душу: «Пачка синихъ — восемь центовъ, пачка желтыхъ — за шесть центовъ, пачка розовыхъ — лишь три! Осторожнѣй рѣжь, смотри…»
Не знаю, что было въ то время, какъ мы прошли остальныя
