мѣняли два треногихъ стула, сосновая скамья въ четыре фута длины и два пустыхъ ящика изъ подъ свѣчей. Столомъ служила жирная доска на подпоркахъ, а скатерти и салфетки отсутствовали, да ихъ даже и не требовалось. Испорченное жестяное блюдо, ножикъ, вилка и жестяная кружка составляли приборъ каждаго, но у кучера, кромѣ того, было фаянсовое блюдце, которое когда-то видѣло лучшее время. Конечно, эта важная персона сидѣла на первомъ мѣстѣ. На столѣ одно не соотвѣтствовало общей сервировкѣ и рѣзко бросалось въ глаза, нѣмецкаго серебра судокъ, исцарапанный, согнутый, но всетаки онъ былъ до того не на мѣстѣ, что походилъ на изгнанника-короля, сидящаго въ рубищѣ между варварами, хотя величіе его прежняго положенія внушало уваженіе всѣмъ и каждому. Въ судкѣ оставался всего одинъ графинчииъ, но и тотъ безъ пробки съ разбитымъ горлышкомъ, засиженный мухами съ очень малымъ количествомъ уксуса, въ которомъ замариновано было нѣсколько десятковъ мухъ, лапками вверхъ и какъ бы оплакивающихъ свое положеніе.
Смотритель станціи взялъ черствый хлѣбъ, величиною и формою напоминавшій кругъ сыра, отрѣзалъ нѣсколько ломтиковъ, нарѣзалъ каждому по кусочку ветчины, которую только умѣніе опытныхъ рукъ ловко нарѣзать доставляло зубамъ кое-какъ справиться съ этой обыкновенной пищей американскаго солдата, но которую на этотъ разъ и Штаты не рѣшались пріобрѣсть, почтовое же вѣдомство купило ее по дешевой цѣнѣ для прокормленія пассажировъ и своихъ служащихъ. Мы, можетъ быть, наткнулись на такую ветчину (обреченную войску) гдѣ-нибудь дальше въ степяхъ, а не именно тамъ, гдѣ я ее описываю, но главное то, что мы на такую дѣйствительно наткнулись — это вещь неоспоримая.
Потомъ онъ налилъ намъ питье, которое назвалъ «slumgullion», но прозвище это было неудачное. Питье, правда, имѣло претензію на чай, но въ немъ было много лишняго: грязныя тряпки, песокъ, старая свиная корка, такъ что трудно было обмануть опытнаго путешественника. Не было ни сахару, ни молока, ни даже ложки, чтобы помѣшать эту смѣсь.
Мы не могли ѣсть ни хлѣба, ни ветчины и не въ состояніи были пить «slumgullion», и когда я посмотрѣлъ на несчастный уксусный судокъ, то вспомнилъ анекдотъ (очень, очень старый) о путешественникѣ, сѣвшемъ за столъ, на которомъ поставлены были скумбрія и банка съ горчицей; онъ спросилъ хозяина, все ли это. Хозяинъ отвѣтилъ:
— Все! Помилуйте, да тутъ скумбріи достаточно на шесть человѣкъ.
