вочка вбѣжала въ комнату, темные глаза ея горѣли дѣтскимъ рвенімъ; но, увидѣвъ это знатное общество и все эти сердитыя лица, она остановилась, опустила голову и закрыла рукавомъ свои бѣдные глазки. Никто не привѣтствовалъ ея, никто не сжалился надъ ней. Наконецъ, она застѣнчиво, сквозь слезы, взглянула наверхъ и сказала:
— Государь мой, король, простите меня, потому что я не хочу сдѣлать ничего дурного. У меня нѣтъ ни отца, ни матери. У меня есть только коза и оселъ и они составляютъ для меня все на свѣтѣ. Козочка даетъ мнѣ сладкое молоко, а когда мычитъ мой добрый дорогой осликъ, мнѣ кажется, что нѣтъ на свѣтѣ музыки лучше его пѣнія. Поэтому, когда посланный моего государя сказалъ, что самый лучшій пѣвецъ изъ всѣхъ животныхъ спасетъ корону и народъ, и приказалъ мнѣ привести его сюда…
Вѣсь дворъ разразился громкимъ хохотомъ и дѣвочка убѣжала съ плачемъ, не кончивъ своей рѣчи. Главный министръ приказалъ вывести ее и ея несчастнаго ослика за предѣлы дворца и больше ихъ не впускать.
Затѣмъ продолжалось испытаніе птицъ. Обѣ онѣ пѣли прекрасно, но скипетръ лежалъ неподвижно въ рукахъ короля. Въ груди всѣхъ присутствующихъ тихо потухала надежда. Прошелъ часъ, два часа, рѣшенія не было. День склонился къ вечеру и ожидающая у дворца толпа сгорала отъ нетерпѣнія и безпокойства. Наступили сумерки, мракъ становился все глубже и глубже. Никто не говорилъ, никто не требовалъ свѣта. Великое испытаніе было сдѣлано; оно не удалось. Всякому хотѣлось скрыть отъ свѣта свое лицо и глубокую тревогу.
Вдругъ — тсъ! Роскошные, чудные звуки божественной мелодіи раздались въ отдаленномъ углу залы — голосъ соловья!
— Встаньте! — вскрикнулъ король. — Прикажите звонить въ колокола, объявите народу! Выборъ сдѣланъ и мы не ошибаемся. Король, династія и народъ спасены! Съ сегодняшняго дня и навсегда почитайте соловья выше всего на свѣтѣ. Провозгласите всему народу, что всякій, кто осмѣлится обидѣть или оскорбить соловья, будетъ казненъ. Король сказалъ.
Весь этотъ маленькій мірокъ былъ опьяненъ радостью. И дворецъ, и весь городъ освѣщался всю ночь потѣшными огнями, народъ танцовалъ и пѣлъ и пилъ и торжествующій звонъ колоколовъ ни на минуту не прекращался.
Съ этого дня соловей сдѣлался священною птицей. Пѣніе его слушалось въ каждомъ домѣ, поэты воспѣвали его, живописцы писали его портреты, его статуи украшали всѣ башни, арки, фонтаны и общественныя зданія. Его принимали даже въ королевскій совѣть и ни одно важное государственное дѣло не рѣшалось
