разряда, нѣкоего виконта Ханаанскаго назначить верховнымъ судьей по гражданскимъ дѣламъ. Это возбудило открытое недо вольство герцога Виѳанскаго и превратило его въ тайнаго заговорщика. Императоръ предвидѣлъ это, но предотвратить не могъ.
Дѣло шло все хуже и хуже. Въ одинъ прекрасный день императоръ возвелъ Нанси Питера въ санъ перессы и женился на ней въ слѣдующій, несмотря на то, что, по государственнымъ причинамъ, кабинетъ совѣтовалъ ему жениться на Эммалинѣ, старшей дочери архіепископа Виѳлеемскаго. Это произвело волненіе въ могущественной партіи — въ церкви. Новая императрица укрѣпила за собой дружбу и поддержку двухъ третей изъ тридцати взрослыхъ женщинъ, принявъ ихъ въ число статсъ-дамъ и фрейлинъ, но тѣмъ же самымъ нажила себѣ смертельныхъ враговъ въ остальныхъ двѣнадцати. Скоро семейства статсъ-дамъ начали бунтоваться, такъ какъ дома некому было хозяйничать. Двѣнадцать обойденныхъ женщинъ отказались поступить въ императорскую кухню, въ качествѣ служанокъ, такъ что императрицѣ пришлось потребовать, чтобы графиня Іерихонская и другія знатныя придворный дамы носили воду, мели дворецъ и вообще исполняли всякую мелкую и черную работу. Это поселило неудовольствіе въ этомъ вѣдомствѣ.
Всякій чувствовалъ, что подати, назначенныя для содержанія арміи, флота и всѣхъ остальныхъ имперскихъ установленій, были необыкновенно обременительны и приводили населеніе къ нищенству. Отвѣтъ императора: «Посмотрите на Германію, посмотрите на Италію! Чѣмъ вы лучше ихъ? Развѣ у васъ нѣтъ объединенія», не удовлетворялъ ихъ. Они сказали: «Объединеніе ѣсть нельзя, а мы умираемъ съ голоду. Земледеліе заброшено; все — во флотѣ, всѣ — въ войскь, всѣ на общественной службѣ, всѣ въ мундирахъ; нечего ѣсть, нечего дѣлать и нѣкому обработывать поля!»
— Взгляните на Германію, взгляните на Италію. Вездѣ то же самое. Таково объединеніе и другого способа установить его нѣтъ, нѣтъ другого способа удержать его, разъ оно установлено, — отвечалъ всегда бѣдный императоръ.
Но ворчуны повторяли:
— Мы не можемъ вынести налоговъ, не можемъ!
Къ довершенію всего кабинетъ донесъ о національномъ долгѣ, доходящемъ почти до сорока пяти долларовъ, то есть по полъ-доллару на человѣка. Они предложили учредить фонды. Они слышали, что это всегда дѣлается въ такихъ случаяхъ. Они предложили наложить пошлину на ввозъ и вывозъ. Желали также выпустить облигаціи и бумажныя деньги, размѣниваемыя ямомъ и капустой, черезъ пятьдесятъ лѣтъ. Они сказали, что плата войску и флоту и всей правительственной механикѣ сильно задержана и
