— Потому что она мнѣ и тетка и кузина. Она также моя сводная сестра, моя племянница, моя четвероюродная сестра, моя тридцатиюродная сестра, моя сорокадвуюродная бабушка, моя невѣстка по первому браку и, наконецъ, на будущей недѣлѣ будетъ моей женой!
Такимъ образомъ обвиненіе въ родственной поблажкѣ было слабо; но все равно, слабое или сильное, оно подходило для Стэвели. Послѣдній былъ немедленно выбранъ на вакантную должность губернатора и началъ усердно трудиться, извергая реформу за реформой изъ каждой поры своего тѣла. Въ короткое время богослуженія начали совершаться вездѣ и безпрерывно. По его приказанію вторая молитва утренней воскресной службы, длившаяся прежде не болѣе тридцати пяти—сорока минуть и состоявшая изъ моленій о всемъ мірѣ, о континентѣ, и затѣмъ слѣдовали нѣкоторыя національныя и родовыя подробности, теперь длилась полтора часа и въ ней молились о всѣхъ народахъ и о всѣхъ планетахъ. Все это очень понравилось; всѣ сказали: «Вотъ теперь это на что-нибудь похоже!» Приказано было удвоить обыкновенную двухчасовую службу. Вся нація пришла, in corpore, выразить свою благодарность новому начальнику. Прежній законъ, запрещавшій готовить въ субботу кушанье, распространился и на ѣду ихъ. Приказано было открыть воскресную школу на всю недѣлю. Радость всѣхъ классовъ была полная. Въ одинъ какой-нибудь мѣсяцъ новый губернаторъ сдѣлался идоломъ народа.
Опять пришло время дѣйствовать этому человѣку. Онъ началъ осторожно возбуждать умы противъ Англіи. Онъ по одиночкѣ отводилъ въ сторону главныхъ гражданъ и говорилъ съ ними въ этомъ духѣ. Затѣмъ онъ сталъ смѣлѣе и сталъ говорить открыто. Онъ говорилъ, что нація обязана передъ самой собой, передъ своей честью, передъ своими великими традиціями возстать во всемъ своемъ могуществѣ и сбросить съ себя «это оскорбительное англійское иго».
Простодушные островитяне отвѣчали:
— Мы не замѣчали, что оно оскорбительно. Чѣмъ оно можетъ оскорбить насъ? Черезъ каждые три, четыре года Англія присылаетъ къ намъ корабль съ одеждой, мыломъ и другими вещами, въ которыхъ мы такъ нуждаемся и которыя получаемъ съ такою благодарностью. Она никогда насъ не тревожить, предоставляя насъ самимъ себѣ.
— Она предоставляетъ васъ самимъ себѣ! Такъ всегда говорили рабы, во всѣ вѣка! Эти рѣчи показываютъ, какъ вы пали, какъ вы сдѣлались низки, какъ животны, подъ тяжестью тираніи. Какъ! Неужели вы забыли всякую человѣческую гордость? Свобода для васъ ничто! Или вы довольны зависимостью отъ чу-
