Государственный секретарь представилъ еще докладъ о томъ, что покойный король въ своемъ завѣщаніи предписалъ возвести графа Гертфорда въ герцогское достоинство, а его брата, сэра Томаса Сеймура, въ англійскіе пэры. Сынъ Гертфорда долженъ былъ получить графское достоинство, а прочимъ высшимъ придворнымъ чинамъ предназначались по завѣщанію разныя другія награды. Государственный совѣтъ постановилъ, въ виду всего этого, собраться 16 февраля для обсужденія и утвержденія означенныхъ наградъ. Принимая во вниманіе, что покойный король не соизволилъ назначить новопожалованнымъ титулованнымъ лицамъ соотвѣтственныхъ помѣстій, совѣтъ душеприказчиковъ, на основаніи словесныхъ заявленій его величества, признаетъ умѣстнымъ дать Сеймуру помѣстье съ доходомъ въ 500 фунтовъ стерлинговъ, а сыну Гертфорда другое помѣстье съ доходомъ въ 800 фун. съ тѣмъ, что къ нему будетъ прирѣзана часть епископскаго помѣстья съ доходомъ въ 300 фун. стерлинговъ, какъ только помѣстье это станетъ вакантнымъ. Безъ сомнѣнія, все это дѣлается съ разрѣшенія благополучно царствующаго короля. Томъ собирался было заявить, что слѣдовало сперва уплатить долги покойнаго короля, а потомъ уже выдавать награды вельможамъ, но догадливый Гертфордъ, своевременно схвативъ мальчика за руку, избавилъ его отъ этой еще худшей нескромности. Томъ безпрекословно далъ свое королевское согласіе, хотя подобная несвоевременная щедрость очень ему не нравилась. На минуту мальчикъ утѣшился, разсуждая о легкости, съ которою творятся такія необычайныя блестящія чудеса. Ему пришла въ голову счастливая мысль: отчего бы не сдѣлать его мать герцогиней Мусорнаго двора, наградивъ ее кстати приличнымъ помѣстьемъ? Въ слѣдующее затѣмъ мгновеніе онъ съ величайшимъ прискорбіемъ убѣдился въ неосуществимости этого проекта. Вѣдь онъ былъ королемъ только по имени, тогда какъ на самомъ дѣлѣ имъ помыкали важные государственные сановники и вельможи. Для нихъ его мать являлась только призрачнымъ созданіемъ больного воображенія. Томъ понималъ, что если бы онъ отдалъ приказъ возвести ее въ герцогское достоинство, его выслушали бы почтительнѣйшимъ образомъ и тотчасъ послали бы за докторомъ.
Доклады по государственнымъ дѣламъ шли своимъ чередомъ. Они казались Тому до чрезвычайности скучными и надоѣдливыми. Ему пришлось выслушать чтеніе множества прошеній, заявленій, патентовъ и разныхъ другихъ дѣловыхъ документовъ, изложенныхъ самымъ убійственнымъ слогомъ со множествомъ излишнихъ повтореній и формальностей. Подъ конецъ Томъ грустно вздохнулъ и сказалъ самому себѣ:
