Въ полночь пиршество было въ самомъ разгарѣ. Для увеселенія гостей дано было одно изъ тѣхъ представленій въ лицахъ, которыми такъ восхищались въ старинныя времена. Очевидецъ этого представленія описалъ его слѣдующимъ образомъ:
«Какъ только расчищено было свободное мѣсто, тамъ появились баронъ и графъ, одѣтые по турецкой модѣ въ длинные парчевые халаты, вышитые золотыми блестками. На головахъ у нихъ были алыя бархатныя ермолки съ большими золотыми кистями. Къ золотымъ же поясамъ халатовъ придѣлано было на золотыхъ перевязяхъ, усыпанныхъ драгоцѣнными каменьями, по два меча, именуемыхъ ятаганами. Вслѣдъ затѣмъ вышли на расчищенное мѣсто другой баронъ и другой графъ въ двухъ длинныхъ кафтанахъ изъ желтаго атласа съ бѣлыми атласными вставками, отороченными, по русской модѣ, алымъ атласомъ. На головахъ у нихъ были сѣрыя мѣховыя шапки, а на ногахъ сапоги съ остроконечными носками, торчавшими на цѣлый футъ вверхъ. Оба они держали въ рукахъ сѣкиры. Вслѣдъ затѣмъ выступили баронетъ и старшій лордъ-адмиралъ, въ сопровожденіи пяти дворянъ. Всѣ они были въ жилетахъ изъ алаго бархата, закрывавшихъ всю спину и спереди доходившихъ до бедеръ. Вмѣсто пуговицъ жилеты эти на груди стягивались золотыми цѣпочками. Поверхъ накинуты были епанчи изъ алаго атласа, а на головахъ надѣты шляпы съ фазаньими перьями, вродѣ какъ у балетныхъ танцоровъ (костюмы эти были тогда модными при прусскомъ дворѣ). Факелоносцы, которыхъ насчитывалось около сотни, были въ атласныхъ костюмахъ алаго и зеленаго цвѣтовъ. Они изображали араповъ, а потому лица и руки у нихъ пришлось выкрасить въ черную краску. За факелоносцами слѣдовали паяцы. Потомъ явились минестрели въ маскахъ. Они пѣли и танцовали. Многіе лорды и лэди пустились тогда тоже въ плясъ и откалывали съ такимъ оживленіемъ разные дикіе танцы, что на нихъ пріятно было смотрѣть».
Въ то время, какъ Томъ съ возвышеннаго своего мѣста подъ балдахиномъ глядѣлъ на эти дикіе танцы, восхищаясь проходившимъ у него передъ глазами ослѣпительнымъ калейдоскопомъ нарядныхъ фигуръ въ пестрыхъ костюмахъ, которые развѣвались въ бѣшеномъ вихрѣ пляски, одѣтый въ лохмотья мальчикъ, называвшій себя настоящимъ принцемъ Уэльскимъ, стоялъ у воротъ Гильдейской залы. Онъ громко требовалъ, чтобы его впустили, утверждалъ, что онъ дѣйствительно принцъ, и обѣщалъ уличить самозванца. Все это очень забавляло толпу, собравшуюся на улицѣ. Каждый старался пробиться впередъ и вытягивалъ шею, чтобы взглянуть на помѣшаннаго мальчика, поднимавшаго такой скандалъ. Стоявшіе поближе къ принцу начали его дразнить и смѣяться
