Глухонѣмой заходилъ и къ намъ, потому что дядѣ Силасу, въ его постоянной скорби, было даже утѣшительно видѣть кого-нибудь, тоже пораженнаго горемъ. Мы съ Томомъ и виду не показывали, что знали его прежде, и онъ тоже какъ будто, и не видывалъ насъ. Всѣ наши высказывали передъ нимъ свои заботы, точно его тутъ и не было, но мы полагали, что нѣтъ никакой бѣды въ томъ, что онъ все это слышитъ. Большею частью онъ и не вслушивался, но иной разъ обращалъ вниманіе, какъ мы замѣчали.
Прошло еще дня два-три, и отсутствіе Юпитера стало всѣхъ безпокоить. Всѣ спрашивали другъ друга, куда бы могъ онъ запропаститься? И каждый отвѣчалъ, что и ума приложить не можетъ, качалъ головой и находилъ дѣло очень страннымъ. Прошло еще нѣсколько дней, потомъ, неизвѣстно откуда, пронеслась мысль: вѣрно онъ былъ убитъ! Можете представить себѣ, какъ это всѣхъ ошеломило. Всѣ языки такъ и замололи на этотъ счетъ! Въ субботу двѣ или три партіи отрядились въ лѣсъ искать, не найдутъ ли трупъ. Мы съ Томомъ примазались тоже; намъ было такъ пріятно участвовать въ такомъ подвигѣ; Томъ не могъ ни ѣсть, ни усидѣть на мѣстѣ отъ восторга. Онъ говорилъ, что если мы найдемъ тѣло, то прославимся и о насъ будетъ больше толковъ, чѣмъ если бы сами мы утопились.
Однако, всѣ скоро устали, но не Томъ Соуэръ! О, это было не въ его характерѣ! Въ ночь на воскресенье онъ не могъ даже заснуть, все придумывалъ средство, а на разсвѣтѣ стаскиваетъ онъ меня съ постели и кричитъ съ восхищеніемъ:
— Скорѣе одѣвайся, Геккъ! Я придумалъ! Нужна ищейка!
Минуты черезъ двѣ, мы уже бѣжали берегомъ къ деревнѣ, хотя было еще темно. У стараго Джэффа Гукера была ищейка и Томъ хотѣлъ выпросить ее.
— Только слѣды-то теперь уже не свѣжи, Томъ, — сказалъ я. — Къ тому же были дожди…
— Ничего не значитъ, Геккъ. Если трупъ запрятанъ гдѣ-нибудь въ лѣсу, собака найдетъ его. Если убійцы даже закопали его, то, разумѣется, не глубоко, иначе быть не можетъ, и собакѣ стоитъ пройти по этому мѣсту, чтобы почуять мертвечину. Геккъ, мы прославимся, это такъ же вѣрно, какъ то, что ты родился на свѣтъ!
Онъ такъ и горѣлъ; стоило ему только затлѣться, и всего его такъ уже пламенемъ и охватитъ. Такъ было и теперь; черезъ двѣ минуты онъ уже нарисовалъ себѣ все: мы не только найдемъ тѣло, нѣтъ, мы нападемъ и на слѣдъ убійцы, будемъ гнаться за нимъ, не выпустимъ его изъ вида, пока…
— Прекрасно, — сказалъ я, — но сперва найдемъ тѣло; полагаю,
