Страница:Собрание сочинений Марка Твэна (1898) т.7.djvu/219

Эта страница была вычитана


порѣшилъ на послѣднее, и щеки у него опять зарумянились, а то совсѣмъ побѣлѣли. Онъ принялся за ѣду, разговаривая съ нами въ то же время.

— Но я не Юпитеръ Денлапъ, — сказалъ онъ. — Я скажу вамъ, кто я, если вы пообѣщаетесь мнѣ молчать. Я и не Филипсъ.

— На счетъ того, чтобы молчать, мы слово даемъ, но если вы не Юпитеръ Денлапъ, то вамъ нечего и объяснять, кто вы такой, — сказалъ Томъ.

— Почему же?

— А потому, что если вы не Юпитеръ, то другой близнецъ, Джэкъ. Вы вылитый портретъ Юпитера.

— Ну, что же, я Джэкъ. Но послушайте, почему вы знаете насъ, Денлаповъ?

Томъ разсказалъ ему все о нашихъ приключеніяхъ у дяди Силаса въ прошлое лѣто, и когда Джэкъ увидалъ, что мы знаемъ рѣшительно все объ его роднѣ, да и о немъ самомъ, онъ вовсе пересталъ таиться и заговорилъ съ нами вполнѣ по душѣ, не прибѣгая ни къ какимъ уверткамъ на счетъ своихъ собственныхъ дѣлъ; говорилъ, что доля его была тяжела прежде, тяжела она и теперь, да и останется тяжелою до конца его дней. Онъ велъ опасную жизнь и…

Онъ вдругъ содрогнулся и нагнулъ голову, какъ бы прислушиваясь. Мы оба молчали и съ секунду или поболѣе длилась тишина; слышался лишь скрипъ деревянныхъ частей парохода, да постукиваніе машины внизу.

Мы поуспокоили его нашими разсказами о его родинѣ, о томъ, что жена Брэса умерла три года тому назадъ, и Брэсъ хотѣлъ теперь жениться на Бенни, но она ему отказала; а Юпитеръ нанялся въ работники къ дядѣ Силасу, только все ссорился съ нимъ… Джэкъ слушалъ, слушалъ, да и разсмѣялся.

— Господи, — сказалъ онъ, — какъ это все напоминаетъ мнѣ старину! Слушаю вашу болтовню и отрадно мнѣ становится. Болѣе семи лѣтъ не приходило ко мнѣ ни вѣсточки… Но какъ отзываются они обо мнѣ?

— Кто?

— Фермеры… и моя семья.

— Да они вовсе ничего не говорятъ о васъ… Такъ, кое-когда развѣ кто упомянетъ…

— Вотъ тебѣ разъ! — промолвилъ онъ съ удивленіемъ. — Почему такъ?

— Да потому, что васъ давно считаютъ покойникомъ.

— Нѣтъ?.. Правду ли вы говорите?.. Честное слово? — проговорилъ онъ, вскакивая съ мѣста въ большомъ волненіи.

— Честное слово. Никто не думаетъ, что вы еще живы.