Пока настоящій король странствовалъ по своему государству плохо одѣтый, голодный, то подвергаясь оскорбленіемъ и насмѣшкамъ со стороны бродягъ и мошенниковъ, то сидя въ тюрьмѣ съ ворами и убійцами, и пользуясь нелицепріятно отъ тѣхъ и другихъ прозвищемъ идіота и умопомѣшаннаго, Томъ Канти, разыгрывавшій роль короля, велъ совершенно иное, несравненно болѣе пріятное существованіе.
Мы передъ тѣмъ покинули его какъ разъ въ ту минуту, когда королевская власть начала показываться ему съ болѣе блестящей своей стороны. Эта блестящая сторона становилась съ каждымъ днемъ все ярче и въ непродолжительномъ времени стала приводить его въ восторгъ великолѣпнымъ своимъ сіяніемъ. Всѣ опасенія мальчика разсѣялись. Высокое положеніе, въ которомъ онъ очутился, болѣе его уже не страшило. Онъ не чувствовалъ ни малѣйшаго смущенія и держалъ себя съ истинно царственной непринужденностью и увѣренностью. Дѣло въ томъ, что онъ извлекалъ изъ своего мальчика для порки съ каждымъ днемъ все большія выгоды и пріобрѣлъ чрезъ посредство этого мальчика самыя разностороннія свѣдѣнія о томъ, что ему знать надлежало.
Когда Тому хотѣлось поиграть или побесѣдовать, онъ посылалъ принцессамъ Елизаветѣ и Аннѣ Грей приказаніе явиться къ его величеству. Когда ему надоѣдало ихъ посѣщеніе, онъ отсылалъ ихъ прочь съ величественнымъ видомъ монарха, у котораго это вошло уже въ привычку. Онъ уже не смущался, когда принцессы, прощаясь съ нимъ, цѣловали ему руку.
Тому началъ доставлять удовольствіе церемоніалъ торжественнаго укладыванія въ постель вечеромъ и столь же торжественнаго и сложнаго одѣванія утромъ. Шествіе въ парадную столовую въ сопровожденіи блестящей процессіи высшихъ придворныхъ сановниковъ и почетныхъ тѣлохранителей положительно его забавляло и пріятно щекотало его самолюбіе, такъ что онъ подъ конецъ удвоилъ число этихъ тѣлохранителей съ пятидесяти до цѣлой сотни. Ему пріятно было слышать, какъ трубили рога въ длинныхъ дворцовыхъ корридорахъ и какъ на этотъ сигналъ отвѣчали издалека возгласы: «Дорогу королю!»
Мальчикъ съ Мусорнаго двора пріучилъ себя находить удовольствіе даже и сидя на престолѣ въ залѣ государственнаго совѣта и дѣлая видъ, будто является тамъ не просто лишь маріонеткой лорда-протектора, а самостоятельнымъ державнымъ мо-
