— Видѣнное мною въ это мгновенье никогда не изгладится въ моей памяти. Оно врѣзалось въ ней навѣки. Эта сцена будетъ теперь всегда у меня предъ глазами и на яву, и во снѣ, въ продолженіе всей моей жизни. Еслибъ я былъ слѣпымъ, то мнѣ, по крайней мѣрѣ, не пришлось бы видѣть такихъ ужасовъ.
Гендонъ, слѣдившій все время за королемъ, былъ очень доволенъ сдержанностью мальчика и говорилъ себѣ самому. «Ему несомнѣнно становится лучше. Онъ за послѣднее время много перемѣнился и сталъ гораздо смирнѣе. Если бы онъ остался такимъ, какимъ былъ въ первые дни нашего знакомства, то непремѣнно бросился бы на этихъ сторожей и, объявивъ себя королемъ, приказалъ бы имъ немедленно же выпустить обѣихъ его пріятельницъ на свободу. Умопомѣшательство у него, навѣрное, теперь вскорѣ пройдетъ, и онъ станетъ тогда замѣчательнымъ умницей. Дай Богъ, чтобы это случилось въ непродолжительномъ времени».
Въ тотъ же день прибыли въ тюрьму на ночлегъ нѣсколько пересыльныхъ арестантовъ, препровождавшихся подъ конвоемъ въ разныя мѣста королевства, гдѣ имъ предстояло понести наказаніе, къ которому они были приговорены по суду. Король бесѣдовалъ съ этими арестантами. Онъ вообще поставилъ себѣ за правило разспрашивать каждаго содержавшагося въ тюрьмѣ, за что именно и при какихъ обстоятельствахъ бѣдняга этотъ туда попалъ. Мальчикъ находилъ для себя, какъ короля, такіе разспросы очень поучительными, но сердце его зачастую обливалось кровью. Очень тяжелое впечатлѣніе произвелъ на него разсказъ бѣдной полуумной женщины, укравшей на ткацкой фабрикѣ аршина полтора сукна и присужденной за это къ повѣшенію. Одного мужчину обвиняли въ конокрадствѣ, но за отсутствіемъ уликъ должны были выпустить на свободу. Ему не удалось, однако, ею пользоваться, такъ какъ спустя нѣсколько дней онъ былъ преданъ суду за убійство лани въ королевскомъ лѣсу. На этотъ разъ обвиненіе было доказано и теперь этого несчастливца вели для выполненія надъ нимъ смертнаго приговора на мѣстѣ преступленія. Маленькаго короля очень огорчилъ, между прочимъ, также и слѣдующій случай: мальчикъ, находившійся въ ученьѣ у мелочного торговца, поймалъ однажды вечеромъ сокола, который улетѣлъ отъ своего хозяина, и взялъ птицу домой, воображая, будто имѣетъ на это полнѣйшее право. Судъ взглянулъ на это дѣло иначе и приговорилъ мальчика къ смертной казни за кражу охотничьей птицы. Всѣ такія доказательства безчеловѣчія англійскихъ законовъ и судей, на обязанности которыхъ лежало примѣнять таковые, приводили короля въ невообразимую ярость. Онъ требовалъ, чтобы Гендонъ освобидилъ его изъ тюрьмы и бѣжалъ вмѣстѣ съ нимъ
